Нет, она не расплачется. Не вспылит. Не позволит ни одной эмоции отразиться на безупречной маске, в которое отныне превратится ее лицо. Она выдержит все с честью, и только потом, ночью, у пруда позволит себе маленькую слабость быть чем-то недовольной. И никаких обмороков, понятное дело.
Она нашла в толпе ненавистное лицо Шейра. Этот человек даже и не подумал сменить свои черно-белые тряпки на что-либо более приличествующее ситуации и его новому положению. Стоял, смотрел на обеих сестер с откровенно насмешливым видом, крутил ус. Краем взора Дин отметила, как вспыхнула Тани, и почувствовала, что ее кровь напротив отхлынула от лица. В таких случаях она обычно становилась белой, как мел. Элод ре Шейра как будто бы тоже что-то заметил и, приложив палец к губам, подмигнул Дин.
Маркиз Райенар стоял ближе к алтарю. Это было вовсе необязательно, все равно первую клятву приносить Дин и ее суженому, но зеленоокий красавчик явно сгорал от нетерпения. Уж кто-кто, а он добился своего! Заполучил в невесты принцессу Рингайского дома, да не старшую, откровенно ему неприятную, а красавицу Алтанор. Бархатный камзол маркиза переливался золотым шитьем, на холеных руках сияли всеми цветами радуги перстни, в мочке левого уха покачивалась длинная серьга. Дин раньше слышала, что при Алезском дворе такие украшения сейчас в моде, но и думать не могла, что их носят не только дамы, но и кавалеры. А вот шпаги при маркизе вовсе не было. Даже парадной, из тех, что годятся для демонстрации статуса, но не для настоящего боя.
Возле самого алтаря, дерзко поставив ногу на ведущую к нему ступеньку, обнаружился граф Тареи. Золотой граф и в этот раз не изменил себе – от блеска его одежд, даже в неверном свете свечей, слепило глаза. И, конечно, терв стоимостью в небольшое королевство носил именно он. Но что он делал рядом с местом принесения Клятв? Это ведь нарушение не только этикета, но и ритуала!
Отец взял Дин за руку и подвел к алтарю. Специальные герольды торжественно объявили:
- Ее высочество Асдин Зиглинда ре Ринхэ!
Дин вздернула подбородок. Что бы там ни было, а вот этого у нее никто никогда не отнимет! Она – ре Ринхэ, а кровь – не водица!
Старый жрец в молочно-белых одеяниях вышел откуда-то из-за спин гостей, улыбнулся Дин покровительственно и положил на алтарь Книгу Звезд в темно-синем переплете. На другом краю мраморной плиты уже лежала темно-багряная Рингайская Книга.
Мысли Дин забились лихорадочно. Книга Звезд! Ее не должно быть здесь! Ее привозят из Ниарского святилища только, если… Только, если… Если речь идет о рождении, смерти короля или – о его женитьбе! О боги, Темные и Светлые! Даже, если бы Клятву должен был приносить принц крови, даже если бы наследник престола, его нареченной пришлось бы самой ехать в столицу! Если же самую главную книгу Алезии привезли в Рингайский замок, это может означать только одно.
Расширенными от ужаса глазами Дин уставилась сначала на торжественно-величественный лик отца, потом на гордо-удовлетворенную улыбку герцогини. Нет, у них ей не найти сейчас ни поддержки, ни понимания. Взгляд ее заметался, не находя ни одного достойного доверия лица, и совершенно неожиданно остановился на уже знакомых правильных чертах. Золотой граф стоял перед ней, и в его словах, обращенных к ней, в его мягком голосе, она неожиданно услышала сочувствие.
- Сударыня, - говорил гремучий Алакран, опустившись перед Дин на колено, - мой государь поручил мне произнести за него Первые Клятвы и взамен услышать ваши. Это огромная честь, и я буду благодарен, если вы тоже сочтете меня достойным ее.
Единственное, что Дин могла, это не все-таки не упасть в обморок. Не доставить этой поживы жадно внимающей публике. Никогда.
Наверное, в таких случаях должна звучать какая-то торжественная музыка, словно из вышних сфер, и все озаряться священным, неземным светом. Это ведь не просто слова и подписи в Книгах. Это судьбоносный шаг, веха истории. Кто бы мог представить себе, что Дин вот так запросто окажется на ее страницах! Что когда-нибудь о ней будут помнить как о королеве Зиглинде, а не просто как одной из двух последних истинных принцесс Рингайского дома.
Ее рука легла в ладонь графа Тареи заученным с детства жестом – как для танца. Быть
может, это и был танец. Старинный, сложный, с множеством па и смен партнеров? Какие
глупости лезут в голову, право слово.
Дин вздергивала повыше подбородок и прямо держала спину. Она не споткнется, не
упадет, не позволит дрогнуть ни руке, ни голосу.
Рука у Золотого графа была совсем не такая нежно-холеная, как казалось по его
облику. Дин прекрасно ощущала и загрубелую кожу, и другие вполне характерные для
заядлого фехтовальщика признаки. Про Тареи поговаривали, что он и дня не проживет без
того, чтобы не вызвать кого-либо на дуэль. Хоть бы только ему не пришло творить
подобное в Рингайе! Дин было бы больно знать, что из-за ее замужества кто-то из
местных пострадал бы. Ведь все это пышно-павлинистое общество оказалось здесь из-за
нее. Только из-за нее!