Так получилось, что в ворота замка они выехали вместе: наследница Рингайи и будущая королева Алезии и рыжий нахал, происхождения столь сомнительного, что при дворе старались о нем вовсе лишний раз не вспоминать.
Утро было свежим, пусть и солнечным, а потому довольно скоро Дин пожалела о слишком легком платьице, неосмотрительно выбранным для прогулки. Разумеется, она ничего не сказала вслух, но чем-то себя все же выдала, потому что Шейра сначала остановил своего золотистого иноходца, а затем решительно придержал Искру.
- Наденьте, - снисходительно усмехнулся он, протягивая Дин нечто, свернутое в аккуратный валик. – Как знал, что пригодится.
Дин и хотела бы презрительно отвергнуть как Шейра, так и все его благородные жесты, но ветерок и впрямь пронизывал до кости, а возвращаться домой очень не хотелось. Поэтому сверток она взяла. Даже поблагодарила.
- Я для себя стараюсь, - хмыкнул этот человек. – Ваша персона мне нынче столь драгоценна, что я бы и с себя последнее снял, лишь бы суметь сохранить в тепле вас.
Дин набросила на плечи выданный легкий плащ. Тонкая шерсть была просто черной, ни герба, ни инициалов владельца, ни даже сколько-нибудь узнаваемых украшений на ней не нашлось – так что можно было не опасаться пересудов.
- Благодарю, - кивнула она рыжему. – Ваши слова кажутся учтивыми, как и поступки. Но я хорошо понимаю, что это не более чем видимость.
- Вот как? – заинтересованно изогнул бровь Шейра. – И почему вы так решили? Неужто я менее искренен, чем тот золоченый гад, что стрелял вчера по вашим окнам из допотопного лука? Он, между тем, и в вас мог попасть.
- Да, быть может, - вынуждена была согласиться Дин. – Граф ре Тареи вел себя неосмотрительно. Так недопустимо поступать ни с кем, а не только с будущей королевой. Но вы… ваша забота, господин Шейра, тоже выглядит не слишком почтительной.
- Вот как? – повторил этот мерзавец, и Дин могла быть уверена в том, что различила в его голосе насмешку. – Непочтительная забота? Это что-то новенькое!
- Вы навязываете мне свое общество, - заметила Дин. – Причем не в первый раз. Вы уже пытались делать это на балу, и те два раза у пруда, и, что совсем уже неслыханно, ночью. Я не думаю, что вы не понимаете, что делаете. Так что это и есть самое настоящее непочтение.
Шейра пренебрежительно передернул плечами.
- Сударыня, в ваших словах столько разумных суждений, что для молодой девы это просто неприлично. Правда, всю их суть перечеркивает одно обстоятельство.
- Какое же?
- Я – шут, моя госпожа. Да, любимый шут. Да, приближенный к Виалирру Рихдейру настолько, что могу называть его другом с полным правом. Да, имеющий право голоса на советах и, в целом, достаточно башковитый и родовитый парень, чтобы не затеряться в расфуфыренной толпе придворных бездельников. Да, верный моему королю до последнего дыхания и готовый при случае отдать за него жизнь не хуже, чем иной рыцарь. Но при всех этих своих несомненно замечательных качествах, в первую очередь я – шут.
Дин смотрела на него и не знала, что ответить. С одной стороны, род занятий этого человека был известен всем и каждому в Рингайе или же Алезии. С другой, его независимая манера держаться даже в самом высшем обществе легко заставляла забыть о его статусе. Тот же Райенар, получивший титул в первом поколении, еще мог вызывать ядовитый шепоток в спину, про Шейра обычно помалкивали. Все знали, что милость короля ему подарили острый ум, острая шпага и обоюдоострый язык, а не что-либо постыдное.
- К чему вы это все? – тихо спросила Дин.
- Просто, чтобы вы не забывали. На будущее.
Дин кивнула.
- Значит, вы решили вести себя таким образом и дальше? Опекать меня против моей воли. Сопровождать меня туда, где я люблю бывать в одиночестве. Компрометировать ночными визитами и дерзкими выходками?
Рыжий нахал ослепительно улыбнулся.
- Да, моя госпожа. Думаю – да. Все это и еще немного больше входит в мои дальнейшие планы касательно вас и вашей очаровательной сестры.
Глава пятая. Соль на раны
Дин никогда не любила прогулки с кем бы то ни было. Тани – быстро уставала. Братец Дэйн напротив – стремился залезть в такие нехоженые места, что сил и смелости не хватало за ним следовать. С отцом было тяжело из-за неловкого молчания, а иных тем кроме истории предков почти никогда не находилось. Гораздо проще было одной. Неважно верхом или пешей, но самостоятельные прогулки приносили больше радости, чем любые веселые празднества. Нет, вовсе не потому, что старшая из рингайских принцесс была угрюмой одиночкой. Она – не была. Просто иногда времени нужно было остановить бег и дать рассмотреть поближе цветок, или веточку плюща, или камень, из-под которого бил ледяной родник. А это куда удобнее, если никто не подглядывает, верно?