Только всплеснула руками-крыльями в тонких прозрачных рукавах серебристой сорочки. Дивное видение – прелестная дева в ореоле лунного света, с ниспадающими чуть ли не до пола локонами. И в огромных глазах плескался испуг вместе с восторгом.
- Это вы? – выдохнула она наконец и попятилась к стене.
Будто приглашала прижать её к роскошному гобелену плотнее, рвануть вырез одеяния, и так полуспущенный с фарфорового плечика, обнажить совершенное тело.
- Я, - сказал Шейра, проходя к маленькому столику, на котором стоял поднос с кувшином и высоким бокалом. – Можешь звать меня Элод. Это вино?
- Ннет, - пролепетала дева. – Это настой трав. Успокаивает. Чтобы не мучили кошмары.
- Гадость, - скривился Шейра и сел в кресло. – Дверь-то у тебя заперта? А то ведь может получиться неловко.
Она красиво метнулась к двери, провернула ключ, задвинула засов. Потом медленно, споткнувшись обо что-то в полутьме, шагнула к Элоду. Лунный свет мягко обрисовывал её тоненькую фигурку, освещал застывшее в каком-то очень вдохновенном выражении лицо.
- Зачем вы пришли ко мне? Это ведь…
- Опасно, неприлично и недостойно, - кивнул Шейра. – Да, я знаю. Но в мою сумасшедшую башку взбрело узнать вас ближе. Судя по тому, что крик вы не подняли, вас это тоже полностью устраивает.
- Я… Как вы можете такое говорить… Я…
Длинные ресницы трепетали, высокая грудь взволнованно вздымалась.
- Полно, сударыня. Вы мне понравились не такой скромницей, какую сейчас разыгрываете. Можно перестать ломать комедию.
Она замерла – на миг.
Потом вскинула подбородок, тряхнув тёмными локонами, и одним движением сбросила благопристойность и сорочку.
Светлая ткань легко скользнула к ногам.
Шейра даже не пытался сдержать восхищённого вздоха. Ах, как она была хороша! Как опасна в этом своём неистовом порыве – будто остро отточенное лезвие смертоносного клинка.
- Вы любите меня? – в больше не дрожащем голосе рокотали волны бури.
Шейра еще раз поперхнулся восторгом. Ах, какая бы могла из неё получиться любовница!
И какая – королева…
Чуть склонившись, он протянул длинную руку и подобрал серебристый шёлк.
Протянул девушке.
- Вы слишком спешите. Я хотел всего лишь поговорить.
Она даже не отступила, когда Элод встал рядом, прикрыл символической одёжкой соблазнительные прелести.
Она не поменялась в лице.
Спросила:
- Вы влюблены в меня, так?
Что ж, это звучало ближе к правде. Гораздо, гораздо ближе.
Шейра обрисовал кончиками пальцев контур девичьего лица – не касаясь, но так близко, как было возможно, скользнул вдоль линии плеча, ворота, округлой высокой груди. Дыхание девушки стало прерывистым. Это сводило с ума, уговаривало, совращало. Говорило: эй, ты, чудила! Брось, брось всё, рухни в этот манкий омут с головой, ведь ты же хочешь этого? А потом выпроси её у короля. Рихдейр не откажет.
Коварная соблазнительница вновь искусно сыграла в обворожительную невинность. Зарделась, пошатнулась, припала мужчине на грудь.
Лисичка.
- Простите…
- Да, детка, пожалуй, да, - сказал Шейра. – Я в тебя влюблён. Как всякий художник в своё будущее творение.
Она не понимала.
Он снова вернулся в кресло, только её потянул за собой, усадил к себе на колени. Какие-нибудь пафосные слюнтяи вроде ре Тареи и прочей золоченой свиты начали бы речи о выдержке и испытаниях. Это всё были глупости. Шейра прекрасно знал, что захоти он, его желаниям никто не помешал бы воплотиться. Уж точно не эта девочка. А желания могут сводить с ума только от несбыточности, от обманчивой близости исполнения.
Шейра провёл ладонью по мягким локонам, падающим ему на грудь.
- Что ты знаешь об Алезии, душа моя? – спросил, улыбаясь.
Она, кажется, впервые за всё это время, вспыхнула непритворно. Даже в лунном неверном свете краска, залившая её лицо, была видна так ясно.
- Вы… ты вломился сюда, чтобы говорить со мной об Алезии? – возмущённо прошептала она.
- Для начала – да, - сказал он. – Потом о Рингайе. Потом, если все предыдущие темы найдут в твоём юном уме восторженный и верный оклик, о его великолепном величестве, Виалире Рихдейре.
- Но, - пухлые губки трогательно повторили улыбку Элода, - зачем это всё?
- Я же сказал, что хочу познакомиться поближе. Так что?