Тонкий аромат её кожи и волос кружил голову. Шейра никогда не был железным.
Он поцеловал её. Так, слегка, коснулся пухлых губ своими, чуть прикусил нижнюю. Она отвечала с жаром. Собралась отдаться здесь и сейчас? Вряд ли девиц Рингайского дома не учили блюсти девичью честь. Так что она наверняка знала, что именно делает.
Шейра подхватил её на руки. Всего два шага до призывно белеющей постели – и всё будет решено. Алтанор ре Ринхэ абсолютно точно никогда не станет королевой.
- Я буду тебе самой любящей и верной женой, - прошептала она, запрокидывая изящную шейку для поцелуев.
Но и госпожой ре Шейра ей тоже не быть. И причин тому немало.
Элод сделал первый шаг. Тяжести тоненького, трепещущего под его прикосновениями тела он не ощущал. Таких, как Алтанор ре Ринхэ, можно носить на руках вечность и не уставать.
Второй шаг он сделать не успел.
Потому что дверь распахнулась, а на пороге застыло общество столь высокородное, что у Элода от благоговения чуть не подломились колени. Но многолетняя придворная жизнь придала ему сил, и он выстоял.
Властитель Рингайи в халате на босу ногу, его умопомрачительно чопорная жена, застёгнутая на все пуговки глухого, похожего на военный мундир, платья, какое-то число доверенных вассалов и слуг со свечками толпились у входа, явно подбирая подходящие к случаю выражения.
Нежная дева в руках возлюбленного нашла слова раньше других.
- Отец, я люблю его и не могу без него жить! – патетически воскликнула она.
Шейра с трудом сдержал порыв разжать руки и сбросить красотку с небес на жестокую твердь. Самому при этом можно было бы резво прыгнуть в окошко, и пусть ищут.
Герцог, выглядевший внушительно даже в столь неподходящем одеянии, подошёл ближе и посмотрел незваному гостю в глаза так, будто девица в сорочке вовсе не висела у того на шее.
- Сударь, вы мерзавец. Извольте назвать свое имя, чтобы я мог обойтись с вами сообразно с вашим положением.
Шейра всё-таки сбросил свою ношу на перины и церемонно раскланялся. Имя тоже назвал, оно не было знатным и древним под крышей этого дома, но его здесь знали. Дружба с королём имела как свои недостатки, так и свои преимущества.
- Что? – широко улыбнулся личный шут Виалирра Рихдейра. – Будете убивать меня прямо здесь или выведете на пустырь?
Глава вторая. Его Величество король
Если действовать сообразно с дворцовым этикетом, то после дальней дороги полагалось сначала приводить себя в порядок, потом присылать подарок церемониймейстеру, испрашивать аудиенцию и смиренно ожидать своей очереди, которая может и вовсе не наступить.
Элод ре Шейра ворвался в королевскую приёмную в сапогах, заляпанных грязью, невежливо оттолкнул толпившихся у двери светлостей и милостей, распахнул её с ноги и захлопнул за своей спиной с оглушительным треском. Бросил запыленные плащ и шляпу на артемианский ковёр сразу у порога, перчатки – в низкое кресло с причудливо витыми ножками, а нераспечатанное письмо прямо в полыхающий камин.
- А ты не перегибаешь палку моего терпения? – поинтересовался из-за резной ширмы марренского дерева ленивый низкий голос.
- Никоим образом, - с широкой улыбкой отозвался Шейра. – Хочешь войду, потру спинку?
- Не увиливай. Это было моё письмо? С моим указом?
- Ну, допустим.
Шейра развязал шейный платок и повесил его на крыло мраморной сильфиды.
- И вот так ты обращаешься с королевскими указаниями?
На низеньком столике обнаружились бутыль с вином, пустой бокал и блюдо с сыром и фруктами. Можно было промочить наконец горло и даже отщипнуть себе кисточку винограда. Вкусного, привезённого явно издалека.
- Там всё равно не было ничего важного.
- Вот как, милый друг? – в голосе промелькнули новые нотки. Это уже слегка настораживало, но пока не беспокоило. – А ты научился просматривать содержание сквозь восковую печать?
- Вот как? – с улыбкой отозвался Шейра. – А ты научился различать вскрыта ли печать на твоем клятом письме сквозь ширму? Милый друг.
- Мне это ни к чему, - ворчливо ответил голос. – Я слишком давно тебя знаю. Напомнить, сколько лет?
- Не нужно, - усмехнулся Шейра. – Ведь и я тебя знаю примерно столько же.
- А раз знаешь, так чего сидишь там? – теперь интонации были откровенно капризными, а это уже нельзя было оставлять без внимания. – Иди и помоги мне выбраться.