- Ее высочество прекрасна, - промурлыкал подошедший ближе Золотой граф. – Как лунный свет, отраженный в темных волнах лесного озера. Достойный, очень достойный выбор, господин Шейра. В свадебном венце этот самоцвет засияет во стократ ярче и затмит все звезды на нашем скудном небосклоне.
Липкая патока льстивых слов на какое-то время затмила их смысл. Здесь, в Рингайе Дин успела отвыкнуть от столичных учтивостей, изобильно осыпавших их с сестрой во время краткого пребывания при дворе. Да и ни к чему они ей были. Особенно теперь. Но Тареи говорил о свадебном венце. О выборе проклятого ре Шейра. О том, что этот человек выбрал ее, Дин.
На миг она оцепенела. Потом бездумно склонилась в глубоком реверансе, произнося какие-то ничего не значащие, но положенные приличиями слова. Все, что она понимала в происходящем – это то, что спину необходимо держать прямо. Граф Тареи становился перед ней на колени и целовал руку, и это было странно, и неправильно, и похоже на нескончаемый дурной сон. Потому что он был столичным щеголем, позволяющим себе носить на дорожном костюме камни, ценой во всю Рингайю. И она не казалась, вовсе не могла казаться такому, как он, лунным светом на озерной глади. Видела Дин красоток, что блистали при дворе. Нет, в их ряду ей никогда не сиять звездой, хотя бы равной прочим. Так что не верила она ни этим речам, ни благоговейной позе. Глаза, по-прежнему усталые и опустошенные, раздраженно смотрящие на нее из-под завитых локонов, говорили много больше.
Дин честно дождалась окончания затеянного невесть для чего спектакля и ушла в свои покои. Ее не стали задерживать.
***
Комната Алтанор выходила окнами в сад. Отсюда совсем не было видно дорогу к замку и прочие интересные вещи, зато на силуэт прекрасной пленницы было куда как волнующе смотреть именно сквозь цветущие ветви, оплетающие окно. Возле окна Алтанор и сидела, склонив голову к левому плечу и медленно проводя гребнем по распущенным волосам. Темная волна их, отливающая явственной рыжиной, достигала колен, закручивалась тугими кольцами. У Дин были такие же густые косы, вот только совершенно черные, без драгоценной меди, радующей взор. И кожа была такая же белая, лишь чуть тронутая бледными веснушками. И такие же большие светлые глаза в обрамлении длинных ресниц. Когда-то в детстве сестер часто путали, несмотря на почти трехлетнюю разницу в годах. Больше такого, конечно же, не случалось.
- Ты ошибаешься, - безмятежно молвила Алтанор, не сводя взгляда с полянки в саду. Той, где раскачивались под порывами весеннего ветра качели. – Элод не может свататься к тебе. Он любит меня. Ты не дослушала или не поняла, глупышка. Как всегда.
Дин закусила губу. Сестра говорила об этом человеке с недопустимой теплотой в голосе. О том, кто нанес их семье оскорбление, которое смывают лишь кровью.
- Он обещал все устроить и сделает это, вот увидишь. Я буду представлена ко двору уже к Весеннему Празднику и буду блистать на балу в Ниаре вместо опостылевшей скуки в этом болоте. Я и тебя вызову к себе, даже не сомневайся. Не сразу, конечно, ты же понимаешь, моя Дин. Сначала нам с Элодом будет необходимо побыть вдвоем. Ну а позже, когда родится малыш, мне понадобится сестра. Вот увидишь, все будет прекрасно.
Дин качала головой и вертела в пальцах веер. Слишком все выходило просто.
- Нет, Тани, это не о том. Не о том. Они говорили с отцом о заключении брака, этот человек и граф Тареи. Они имели в виду меня.
- Глупости! – сестра раздраженно отложила гребень и вырвала веер из рук Дин. – Элод обещал. Он станет моим мужем и господином еще до Весеннего Дня.
- Ты не можешь выйти замуж прежде меня, Тани.
- Я не могу не выйти замуж теперь, после всего. У меня нет времени ждать, пока кто-то соблазнится твоим наследством.
Дин вспыхнула. Она и сама знала, что кроме титула и отцовских земель ей нечего предложить будущему супругу, кем бы он ни оказался. Но зачем же было говорить об этом так прямо?
- У меня есть хотя бы наследство, - глядя прямо в безмятежные фиалковые глаза сестры, сказала она. – А у тебя только доброе имя и древняя кровь в жилах. Первое ты уже запятнала, второе без титула и земель стоит немногого.
- Я такая же ре Ринхе, как и ты, - улыбнулась Алтанор.
- Младшая.
- Зато красивая. Элод полюбил меня, как только увидел. А кому может приглянуться такая, как ты? Нет, сестренка, они сватали меня, а ты, как обычно, выдала желаемое за действительное. Я буду танцевать на королевском балу, быть может, даже с его величеством. А ты… Я думаю, для тебя найдется какой-нибудь выход. Быть может, монастырь? И кому тогда перейдет титул?