Дин пыталась возразить. Она не понимала, как будет передвигаться в такой обуви, тем более, что у платья был ещё и очень длинный шлейф. Она споткнётся и упадёт, непременно!
Но её чуть ли не под руки вывели в коридор, где её уже ждал сопровождающий.
Она сразу его узнала.
Граф ре Тареи стоял, склонившись перед невестой Виалирра Рихжейра, готовый отвести её к месту завершающего обряда.
Асдин вдруг осознала, что рада ему. Знакомое, живое и настоящее лицо в этом таком чуждом для неё мирке, в который она попала.
Ре Тареи поднял взгляд.
- Приветствую мою королеву.
Дин хотела что-то сказать, но замерла, увидев странную смесь восхищения и недоверия в глазах напротив. Это пламя почти обжигало.
Что это было? Дин не знала. Слишком много впечатлений для одного дня.
Поэтому она просто протянула ему руку, чтобы следовать своей судьбе.
***
Она не запомнила почти ничего из долгой церемонии в Храме-Сердце. Только то, как дрожали руки, а прекраснейшая музыка лилась словно бы отовсюду. И Дин чувствовала себя на дне колодца, заполненного пением и золотым светом. Она словно бы плыла в этом колдовстве, как в танце, повторяя заученные движения.
Она помнила и понимала, что на неё сейчас устремлены сотни, тысячи взглядов, не все из которых были исполнены любви.
Она была дочь Рингайи, она не оступилась, не сбилась с ритма ни разу.
Она видела только его – человека, к которому её привела её судьба.
Её короля. Её мужа.
Того, кому отныне она должна была принадлежать душой, телом, каждым своим шагом и помыслом – безраздельно.
Глупец королевский шут и ничего не понимающая Алтанор напрасно беспокоились о том, что в жизни Асдин не найдётся места любви. За неё всё решили сами боги.
Она принесла должные клятвы небу и земле Алезии, а после – Виалирру Рихдейру, что сменил свои чёрные одеяния на королевский тёмно-синий, будто звёздное небо в летнюю ночь. Так было ещё красивее. Ещё очевиднее, что этот человек – не такой, как прочие, как простые смертные.
Полубог смотрел Асдин в лицо, брал её руки в свои, говорил ритуальные, но такие дорогие её сердцу слова – о том, что будет любить и защищать, что разделит свой путь с ней до самого конца.
После она приносила другие клятвы – народу и землям Алезии, становилась на колени и Виалирр Рихдейр возлагал Звёздный Венец на её чело. Ничего пронзительнее этого мгновения в жизни Дин не случалось прежде. Будто весь мир сошёлся в одной точке, в пронизывающей пространство, время и её саму струне – для того, чтобы она, Асдин, заняла своё место в сути бытия.
Когда она делала свой первый шаг по этому пути, она знала, что это важно, но и представить не могла, насколько это всё изменит.
Голоса, что пели в храме, звучали не громче стука её собственного сердца.
Виалирр Рихдейр поднял свою нареченную с колен и за руку повёл к выходу.
После был пир, и церемония вручения даров, когда вельможи Алезии и послы других государств спешили выразить почтение. И Дин понимала, что ей необходимо как-то запоминать все эти бесконечные, пусть и известные ей по наставлениям отца, имена, титулы, важные черты. Это была одна из её обязанностей с этого дня, но – её на это откровенно не хватало. Она устала, была взволнованна и событий уже было через край. Когда можно было занять своё место за пиршественным столом, Асдин хотела не столько угощений, сколько сесть наконец на скамью и дать отдых гудящим ногам.
Вот так и становятся королевами, подумалось. В суете и свете вечности одновременно.
- Вина? – спросил мягкий голос, вырывая новоиспечённую королеву из омута дум.
Дин подняла глаза. Ей хотелось, чтобы это спрашивал король, но то, отвернувшись от невесты увлечённо беседовал с Элодом ре Шейра.
К Асдин обращался Тареи.
- Воды, - покачала она головой. – Холодной.
Граф не стал спорить, и очень быстро у Дин была вода в длинном и узком бокале и какая-то еда на блюде.
Кусок в горло не лез, но было чем занять руки, и она принялась резать мясо на тонкие-тонкие кусочки. Золотой граф не сводил с неё пристального взгляда, и Дин не была уверена, что хотела бы знать, о чём он думал.
Второй взгляд, клинком вонзавшийся в самую её душу, принадлежал королеве-матери.
Это не так уж важно. Всё не так уж важно, если идёшь верным путём. Если боги на твоей стороне.
Дин обернулась к супругу. Быть может, она должна что-то ему сказать? Как-то выразить обуревавшие её чувства? Но разве она не сказала уже всё, когда приносила клятвы? Ведь в словах её не было ни одного, которое шло не от сердца.