- Плохо ешь, девочка, - пропел совсем рядом Элод ре Шейра. – Сегодня можно. Сегодня тебя травить ещё никто не будет. Нет ничего более пошлого, чем смерть королевской невесты прямо на свадьбе. Тогда все ещё чего доброго решат, будто наше величество проклято. Так что тут каждая песчинка перепроверена тысячу тысяч раз.
Травить?
О подобном Дин даже не задумывалась. Хоть о королеве-матери ходили и такие слухи. И не только о ней. Но ведь сама Дин прибыла из Рингайи во имя мира и добрых трудов всем на благо! Зачем кому-либо её травить?
Дин закусила губу.
Она была наивной дурочкой. Кому угодно. Шейра был прав: она ничего знала ни об этой жизни, в которую вступала, ни об этих людях. Все её представления были мечтами маленькой девочки о сказке и гордостью рингайской принцессы.
- Не бойся, - шепнул шут. – Я на твоей стороне. По крайней мере, пока ты на стороне вот этого безумца в короне.
Дин снова посмотрела на короля. Теперь он погрузился в беседу с кем-то из приближённых, его ей представляли, но она не запомнила.
Он собирается заговорить с ней? Хоть о чём-нибудь? Хотя бы посмотреть в её сторону?
Он не собирался.
В какой-то миг вечера он просто объявил, что устал и собирается спать, но поданные могут продолжать веселиться.
Он даже не предложил Дин руку. Просто ушёл.
Ей казалось, что она готова провалиться под землю.
- Тебя проводят дамы, - шепнул ей вездесущий Шейра. – Ты их пока не знаешь, но, главное, что они знают тебя. Просто встань и иди вон к той двери, весь твой курятник сам устремится с тобой.
Дин не очень нравилось, что он говорил, но она не знала, что ей делать. Альтеррина ди Тамерне успела покинуть пиршество раньше сына, и ей дела не было до растерянности королевской невесты.
Асдин встала и решительно направилась к выходу. Дамы, действительно напоминающие пёструю стайку птиц, окружили её тотчас же. Они что-то говорили, на что-то намекали и всячески старались понравиться – это было видно. Дин с трудом запомнила маркизу Верельо, самую старшую и серьёзную из спутниц, и с удивлением обнаружила рядом Алтанор. Хотя удивляться не стоило – разумеется, сестра её величества была одной из её придворных дам отныне.
Свадебная церемония самой Тани должна была состояться через три дня, а пока вторая из рингайских принцесс пользовалась гостеприимством их величеств.
- Ты очень бледная, - сообщила Тани, подхватывая королеву под локоть. – Даже бледнее, чем твой… наш государь. Хотя он тоже, будто из гроба только подняли.
Дин в некотором замешательстве покосилась на других сопровождающих, но они почтительно следовали в отдалении, подслушивая как можно более незаметно.
- Я устала. Такой насыщенный день, - призналась Дин.
- А тебя ещё ждёт насыщенная ночь, - согласилась Алтанор. – Хотела бы я дать тебе необходимые наставления, но ты же такая упрямая.
- Со мной всё будет так, как должно, - твёрдо сказала Дин.
- Да вот именно, - усмехнулась сестра. – Сплошной долг и служение. И даже платье не помогло.
- А что с платьем? – недоумённо переспросила Дин.
- Ты в нём на себя не похожа. Такая завораживающая красота. Будто фея-обольстительница. Не знаю, кто сочинял такой покрой, но разузнаю обязательно. Мне наряды будет придумывать только этот кудесник.
Они вернулись в принадлежащее новой королеве крыло дворца. Маркиза Верельо увела дам в комнаты, где они могли продолжить тихий и достойный вечер. Сама Дин осталась во внутренних покоях. Приставленные к ней госпожой Алтерриной горничные помогли снять роскошное убранство, и на мягкий ворс ковра в спальне Дин ступила уже раздетая до нижней сорочки и кружевных чулок.
Её наконец оставили совсем одну, дали возможность выдохнуть и хоть немного побыть не суровой принцессой из далёкой и гордой Рингайи, а просто самой собой.
Она медленно рассматривала собственную комнату, ту в которой ей отныне ночевать каждую ночь.
Здесь всё было чужим. Слишком роскошным, слишком наполненным. Асдин не знала, зачем ей такие мягкие ковры, такие картины на стенах, бесконечные драпировки штор в золотой вышивке, резное дерево, благовония и цветы на множестве низких столиков, шёлковые подушки везде, даже на полу. Её блуждающему взгляду не удавалось ни на чём остановиться – слишком всего было много. Неужели так она и будет жить?
Но ведь она теперь не одна, наверное, все эти вещи должны были удовлетворять вкусу её короля. Дин не любила сплетни, но слухи о том, что Виалирр Рихдейр очень заботиться об удобстве своей жизни, Тани ей пересказывала. Теперь она видела его своими глазами: её король был прекрасен, но даже в ослепительном его сиянии Дин не могла не видеть, как бледен он был, какие глубокие тени залегли под его глазами. Его стремление к роскоши могло быть не следствием изнеженности, в которой его упрекали. Кто знает, отчего его тело требовало особенной заботы и бережности?