- Сними одежду.
Совсем?
Асдин зарделась.
На ней и так было… было нечто столько тонкое, что и не скрывало ничего. Подчёркивало скорее.
Нет, Дин, воспитанная свободными нравами рингайских горцев, не считала наготу чем-то вовсе уж недостойным. Просто именно сейчас это было неожиданно и как-то слишком – неуместно? Будто её король вывел её на площадь и теперь её вслух оценивают, обсуждают достоинства и недостатки, как у породистой кобылы.
Отчего-то именно так всё ощущалось.
Она дёрнула шнуровку и полупрозрачное кружево соскользнуло с её плеч. Дин вскинула подбородок, тряхнула волосами, что окутывали её будто плащ.
Человек, сидящий на кровати, отодвинулся в густую тень. Но он смотрел на неё неотрывно, она знала это. Она даже слышала в напряжённой тишине его дыхание. И от этого почему-то становилось жарко.
- У тебя не так много шрамов, как может показаться, если смотреть на твою шею и лицо, - сказал он.
Дин не ответила.
Да, их было не так много, как могло быть. Горная Мать лечила её. Их и на лице было немного, просто казалось, что они стекают с линии челюсти на шею, и ниже, и должны продолжаться дальше.
- Это не болезнь, мне говорили. Как ты получила такие увечья?
Пришлось всё-таки разомкнуть губы.
- Я… совершила опрометчивый поступок, - отчего голос звучит так, будто она простудилась и слегка охрипла?
- Это скверно, - вдруг мурлычет как кот её король. – Королева Алезии не должна допускать подобного. Твоя жизнь принадлежит не тебе.
- Я всегда помню об этом, мой лорд.
- Закрой глаза.
Эта просьба уже звучала раньше. Дин понимала, что Виалирр Рихдейр хочет опять приблизиться к ней. Как в тот раз.
Но тогда… тогда она была одета.
Разве он не сказал, что пришёл просто поговорить? Разве нет?
Она зажмурилась.
Обострённый волнением слух различил, как король встаёт с кровати, подходит. Горячая рука, коснувшаяся плеча, не испугала и не удивила. Это было странно, но не неприятно.
Нервные пальцы очертили ключицы, шею, прошлись по предплечью и сгибу локтя, вызывая дрожь.
Потом в её ладонь легло что-то острое и холодное.
- Сожми так крепко, как можешь, - прошептал король.
Дин шумно вздохнула и, не раздумывая, повиновалась. Боль пронзила руку, кровь заструилась меж их сплетённых пальцев, капая на ковёр.
Они стояли так близко друг от друга, и желание открыть глаза было сильнее, чем что бы то ни было в мире.
Ладонь её короля крепко прижалась к её дрожащим векам. Виалирр Рихдейр не собирался дать ей ни единой возможности смотреть. Вторая рука легла поверх её пальцев, сжимавших лезвие.
- Так на что ты готова для меня? – жаркий шёпот опалил кожу, пальцы Дин и её короля сплелись.
- На всё, мой лорд, - решительно ответила она. – На всё.
- Тогда… у нас всё получится. Мы пройдём. Я пройду.
Будто волна ледяного ветра нахлынула, заставляя дрожать. Холодно, так холодно ей было, что Асдин, не задумываясь, шагнула ближе к Рихдейру, прижалась к его горячему телу. То, что она была полностью обнажена, не смущало. Хотелось лишь избавиться от сковывающего тело ощущения.
Сердце короля билось быстро и сильно, её же собственное с трудом поворачивалось, разгоняя застывающую кровь.
- Ну же! – воскликнул король, стискивая пальцы Дин до боли.
Она не понимала, что происходит. Её колотило, становилось всё труднее дышать. Что он делает? Чего он хочет?
Они будто стояли на самой высокой из гор Рингайи, в непроглядной зимней ночи, в бесконечности снега и небес.
- Всё не так, - сказал король, и наваждение отпустило.
Холод отступил, остались лишь объятия и боль в ладони. И – запоздалая неловкость.
- Я слишком тороплюсь, - вздохнул король. – Не то место, не то время. Но я рад, что ты так отзывчива к моим просьбам.
Острое лезвие выскользнуло из их соединённых пальцев, упало беззвучно в мягкий ворс ковра. Тонкие, чуткие пальцы короля прошлись по коже Асдин, вызывая сладостный трепет.
- Не открывай глаз, - в голосе слышалась явная усмешка.
Дин кивнула.
Ладонь на её лице тоже исчезла, в темноте раздался звук быстрых шагов.
Она вновь осталась наедине с собой.
Силы покинули в то же мгновение. Дин с трудом заставила себя дойти до кровати, а не опуститься на пол, где стояла.
Она легла, закутавшись в одеяло с головой.
Что это? Что это было, что это всё значило? Чего хотел от неё этот странный человек, её муж? Он испытывал её? Пытался разглядеть в ней какие-то необходимые черты?