Но – зачем?
Дин ведь прекрасно понимала, что она молода, если бы не шрамы, была бы красива, её происхождение столь высоко, что лишь королевская кровь благородней. Разве для того чтобы зачать наследника для Виалирра Рихдейра, от неё требовалось что-то ещё?
Господин королевский шут говорил, что – да.
Но неужели теперь ей придётся обращаться за советом к Элоду ре Шейра?
А, если не к нему, то к кому ей пойти?
К дамам, что окружали её с утра до вечера?
К Тани, насмешливой и взбалмошной?
К, Дин горько усмехнулась, госпоже Альтеррине, единственной женщине зрелых лет, что была с ней в некоем родстве и могла сравниться по положению?
Дин с трудом согрелась и провалилась в беспокойный сон.
В нём она снова блуждала в таинственной древней галерее, затянутой клочьями тумана, пахнущей сыростью и кровью. Вот только кровь была её собственной, она брела в ней, погружаясь сначала по щиколотку, потом по колено. Она искала глазами что-то важное и никак не могла найти.
Глава шестая. Да, мой король, всё, что пожелаешь
Торжественный приём в честь гостей из Берхлины не мог обойтись без присутствия молодой королевы. Да, Дин предпочла бы свой сад и городские приюты, где её уже встречали как неизбежность. Но – это тоже были её обязанности.
В шитом золотом тяжёлом платье она стояла рядом со своим лордом, едва в силах удержать дрожь, скрыть, как судорожно бьётся сердце в тисках корсажа.
Виалирр Рихдейр, против обыкновения в лазури и золоте, был бледен и спокоен, ничем не выдавая волнения, будто и не было той ночной встречи. А ведь она – была! У Дин остался шрам на ладони – как залог. Обещание повторения.
Её лорд, её государь взял её именно за эту руку, так трепетно и нежно. Он не смотрел в её сторону, и Дин тоже не поворачивала головы. Она приветствовала пышно разряженных представителей самого богатого и преуспевающего банка в мире. Они ей не нравились, ни один. Может быть, дело было в слишком вычурных нарядах, подчеркивающих запредельное богатство. Может – в выражениях лиц, заискивающих и вместе с тем расчётливых.
Маркиз Райенар и Золотой граф тоже одевались роскошно и ярко, бросая вызов, дразня и старую аристократию и простолюдинов.
Кого пытались задеть гости?
Асдин чувствовала себя куклой. Она произносила ничего не значащие фразы, гордо несла высокую причёску и тяжёлый венец.
Она думала о том, что все эти глупые вещи, одежда, драгоценности, даже мебель из редкой древесины – вместе взятые стоили едва ли не столько же, сколько тот самый займ, в котором так нуждалась Алезия. Навряд ли это могло быть правдой, им требовалось больше денег, но – билось в мозгу упрямое – есть же и другие дворцы, дома, наряды, сокровищницы, если собрать всё, то, может, купить зерно и другую пищу у благоденствующих земель Таннары или Вайнарии было бы не так уж сложно? Она спросит потом, обязательно спросит у Элода ре Шейра.
Нанятые Райенаром музыканты старались вовсю. Музыка для важных гостей была прекрасной, пусть и не годилась бы для танцев. Она текла сплошным потоком, обволакивая, но не подчиняя своему звучанию.
Дин пыталась слушать разговоры, но – она понимала так немного.
Берхлинцы выражались витиевато и словно намеренно путали смысл своих речей. Но улыбались при этом.
А её король всё больше хмурился. Глубокая складка залегла между бровями, тонкие пальцы сжали ладонь Дин.
Берхлинцы им отказывали?
Просили отсрочку?
Изводили намёками?
- Простите, ваше величество, - журчал подобный музыке голос их главы, - но пока не разрешится ситуация в Архальдине, было бы недостойным шагом отказать вам и вовсе уж безрассудным согласиться. Союзы, что заключают на пороге смутных времён, становятся самыми прочными, если только не приводят к бесславной гибели.
Дин не знала ничего об Архальдине.
Кажется, это было очень далеко отсюда. Дальше Берхлины, только не востоке, а на западе. Отчего же это так важно для Алезии?
Или же это было важно для странных дел этих послов?
Элод ре Шейра говорил, что Берхлинский Банк никогда не заключает невыгодных сделок и наживается там, где разоряются все. За много лет существования там научились не ошибаться и делать исключительно верные ставки.
- У вас давно не было тучных лет, - улыбался берхлинец. – Мы видим рядом с вами молодую госпожу, что позволяет нам надеяться на то, что ваше величество переломит судьбу. Надежда – пища, что даёт коню день и ночь мчаться без воды и пищи по выжженной земле. Вот только после конь часто падает бездыханным. Хороший хозяин не загоняет коня без смертельно опасности.