- Убирайся, - с новым стоном велел король, заставив Дин вздрогнуть.
- Ты бы поел, - совершенно не ведая границ приличия, продолжал шут. – Еда вкусная и не отравленная, я проверяю.
- Доедай и пошёл вон.
- А вино? Я возьму с собой?
- И замолчи.
Шейра невозмутимо сгрёб блюдо с сыром, бросил туда кисть винограда и второй рукой прижал к себе пузатую бутыль.
- А ещё говорят «неурожай», ноют, - пробормотал неведомо кому. На пороге резко развернулся и спросил строго: - Но девочка остаётся?
- Да, - еле слышно прошелестело с кровати.
Дверь за наглецом наконец захлопнулась.
- Вы точно не будете есть? – тихо спросила Дин.
- Нет. Задуй свечу и ложись.
Этому голосу можно было только повиноваться. Молча.
Дин сбросила халат и скользнула под своё одеяло. Будет холодно, несмотря на огонь в камине. С Тани они ложились вдвоём под всё, чем можно было укрыться, прижимались друг к другу – в таком коконе согреться выходило проще. К Виалирру Рихдейру даже сквозь ткань прикасаться было страшно. Его дыхание, частое, прерывистое было отчётливо слышно рядом. Дин осторожно коснулась почти зажившей отметины на собственном запястье. От близости короля она назойливо ныла. Вторая отчего-то нет, будто не существовала вовсе.
Вспомнилась галерея из сна.
Выходит, эти её сны были связаны с Виалирром Рихдейром? Всегда? Может быть, действительно не так уж наивно полагать, что они предназначены друг другу богами. Он – государь Алезии, она – дочь такой же древней Рингайи. Именно она, а не более красивая и умная Алтанор. Даже не потому, что она старше, чем Тани. Просто Тани – как ветер или цветок, яркая, нежная, а она, Дин – корнями проросла в свою землю, впитала, вобрала её силу. Это она не сама про себя придумала, это ей сказали.
И всё же – так мало она знает. И о себе, и о мире. Когда они вернутся в Ниару, нужно будет добраться до библиотеки. Шейра наверняка объяснит, что стоит прочесть молодой королеве.
В оранжевом полумраке потрескивал камин, совсем близко было слышно частое дыхание человека рядом. Заснуть не получалось, но Дин старалась лежать, не шелохнувшись, чтобы ничем не потревожить, никак не напомнить о своём присутствии.
Это тянулось долго, у неё успели затечь руки и ноги. Очень хотелось перевернуться и как-то плотнее закутаться. И, наверное, стоило поесть. Тогда бы было легче.
- Холодно, - отчётливо произнёс Виалирр Рихдейр.
Дин всё-таки вздрогнула.
Это ведь он к ней обращается? Она должна что-то сделать? Придвинуться ближе? Обнять? Вместе ведь теплее, разве нет?
- Да что это к демонам за притон такой? – король резко вскинулся, сел. – Кто выбирал для королевского ночлега эту дыру?
- Не знаю, мой лорд, - пробормотала Дин. – Это обычная гостиница, даже хорошая…
- Да это склеп какой-то! Невыносимо! Ну что ты сидишь? Ждёшь, пока твой государь тут околеет? У вас в Рингайе так принято?
Дин хотела что-то сказать, что-то сделать, но Рихдейр вдруг резко потянул на себя её одеяло, вытряхивая её из кокона. Дин дёрнулась и скатилась с кровати, больно приложившись бедром обо что-то. Она не боялась боли, но от неожиданности на глаза навернулись слёзы.
Её лорд? Он хотя бы спросит, как она?
- Ты мне поможешь или нет? – протянул Рихдейр. – Только не смотри на меня. Отвернись сейчас же!
Помочь? Как?
Дин вскочила. Босиком на полу было неприятно.
- Укрой меня.
Глаза короля странно блестели в полумраке. Или это отблески огня?
Дин приблизилась, укутала его сначала одним, потом вторым одеялом. Когда она наклонилась слишком близко, Рихдейр отвернулся, волосы упали на лицо.
- Не смотри, - процедил сквозь зубы.
- Да, мой лорд.
Дин подошла к камину, поправила поленья. Вернулась.
Ложиться рядом снова было неловко.
Одежда осталась в купальне.
Дин вытащила из принесённого слугами скарба какие-то вещи, натянула на озябшие ноги шерстяные чулки. Потом устроила себе гнездо на кресле у самого огня. Если смотреть на золотое пламя, то можно не думать о том, в каком странном и унизительно положении она оказалась. И даже хоть немного согреться и задремать.
Видеть во сне не галерею, а реку, совсем не похожую на Киатайю, другую, ровную, широкую, с мерным спокойным течением. По такой хорошо плыть на лодке, подставляя лицо солнечным весенним лучам…
Разбудил Дин голос Шейра.
- А позвать Эттерли было нельзя почему? – громким шёпотом вопрошал шут.
Непонятно кого – короля? королеву? И почему Дин уже не удивлял его развязный, повелительный тон?