- Ты – глупая девчонка, - пробормотал Виалирр Рихдейр и действительно налёг на её плечо, стиснув до боли. – Просто делай, что скажу.
- Да, мой лорд.
Они прошли в зал, освещённый лишь факелами и свечами, установленными у изображений богов. Статуи в нишах тоже были древними, строгими и величественными. Дин с благоговением изучала их черты – знакомые и в то же время несколько другие, непривычные.
Служителей не было. Перед королевским бдением они провели все приготовления и должны были теперь проводить собственный ритуал в другом месте.
Это было хорошо, жрецы Дин смущали. Да, она понимала их роль, но при этом не хотела, чтобы в её общении с богами были какие-то посредники.
Только она и её лорд могут быть здесь. Вместе.
Алтарь, у которого они преклонили колени, удивительно походил на тот, что снился Дин давно.
Не было никаких обрядов, никаких заученных жестов или слов. Просто король и королева Алезии стояли на коленях на ледяных каменных плитах и молились о благополучии своего народа. Искренне. Думая лишь о том, чтобы народу этому не пришлось более испытывать голод, болезни, страх за будущее детей. Просьбы эти давались Дин легко – она так много думала обо всём этом. Если её голос важен для небожителей, она вложит в свои слова все силы своей души, все надежды и чаяния. Если это хоть немного поможет, она сделает всё. Ей не сложно, совсем.
Огонь факелов и тонкие пёрышки свечей трепетали на сквозняке, тени метались по стенам и полу. Дин не знала, сколько прошло времени, да это и не было важно. Ничего не имело значения, даже Виалирра Рихдейра Дин почти перестала замечать, будто была совсем одна во всём этом безвременье…
Глава третья. Корни уходят в землю, души врастают в небо (2)
***
Клочья тумана опутали галерею, ноги утопали в них до колен, по колоннам змеились серебристые языки, переплетаясь с виноградными лозами. Отчего-то Дин знала, что те – смертельно ядовиты, прикасаться к скрытым под листьями шипам нельзя ни в коем случае.
А вот отчего она сама оказалась в этом месте обнажённой и босой, было совершенно непонятно. Не могла же королева выйти из своей комнаты в таком виде? Она же вышла добровольно, ведь так?
Туман словно заполонил и сознание. Дин не помнила, что произошло.
Она просто шагала вперёд, будто что-то тянуло её. Будто её кто-то звал.
Она была уверена, что не слышит ни звука. Зов отзывался в сердце.
«Зиглинда!»
Зиглинда.
Второе имя. То, под которым она была коронована и войдёт в историю.
Имя, принятое в семье Рингайи. Не одну женщину этого рода так звали, да и ещё не раз назовут.
Зиглинда – Звезда Алезии.
Кого она искала здесь – в холоде и сумраке?
Ответ был очевиден. Только один человек мог иметь над ней такую власть.
- Мой лорд? – окликнула она. – Ваше величество? Где вы?
«Зиглинда!» - нет, это не голос, это удар в сердце.
Что ей оставалось, кроме как идти всё быстрее – по холодному камню, по острому крошеву, даже не видя, куда ступает. Последние шаги она почти бежала.
- Зиглинда!
Да, это был он.
Виалирр Рихдейр стоял на площадке, к которой вели полуразрушенные ступени.
Алтарь? Место для трона?
Так же, как сама Дин, король был обнажён.
Свет, прорываясь в разлом крыши, столпом падал на его фигуру, облекая нестерпимым сиянием – спина, гордо расправленные плечи, раскинутые в стороны руки. Даже с кончиков пальцев разливался золотистый этот свет…
Нет. Он не из разлома падал. Он исходил от самого Рихдейра. Это от его тела били во все стороны лучи – из рук сыпали искрами, лились сплошным потоком от области сердца
- Зиглинда!
- Мой лорд…
По лестнице Дин не взбежала, а почти взлетела.
И замерла.
Что-то изменилось или же она сразу не поняла и разглядела неверно.
Не лучи это были. Лозы с шипами и листьями, золотые, светящиеся. Они обвивали короля, стискивали кольцами, вонзались иглами, вспарывая бледную кожу. Кровь напитывала их и вместо золота обращала в медь и багрянец. Дин показалось, будто эти раны нанесены не Рихдейру, а ей самой. Всего на мгновение.
Потом король стал медленно падать, будто марионетка, которую странно тянут за ниточки. Дин подхватила его, вцепилась одной рукой, другой попыталась оборвать проклятые растения, которые пытались убить того, кого она любила.