Виалирр Рихдейр закашлялся, на бледных губах тоже показалась кровь.
- Не так… не трожь… нужно другое…
Глаза его закрылись, он совсем обмяк в объятиях Дин.
Да что же это?
Лозы будто пускали корни, прорастали в его тело. Дин обрывала одну хищную плеть, но на её месте тут же возникало ещё несколько.
И вот они уже будто росли из груди короля, из вен на его руках. Он больше не шевелился, но Дин чувствовала – дышал. Шипастая плеть скользнула по её плечам тоже, окрутила шею, будто любопытная змея ткнулась в подбородок, иглами царапнула ребра. Вот уже не одна, две, три, Дин не успевала считать. Они гладили её, теребили, больно стискивали, едва ли не хруста костей, но под кожу не могли проникнуть. Отчего? Этого Дин не знала.
Она осторожно опустилась на пол, уложила Рихдейра.
Как ему помочь? Что другое нужно?
Эта дрянь она его убивает?
Дин склонилась над королём, снова безуспешно пытаясь распутать разрастающийся кокон, уже даже не медный, а совершенно алый. Она спешила, злилась, дёргала руками и зубами, но лозы были быстрее и Виалирр Рихдейр почти полностью скрылся под их плотным слоем…
- Ваше величество!
Всё закончилось так же резко, как началось.
Дин подняла тяжёлую голову с груди своего лорда. Как? Когда она упала? Потеряла сознание?
Она стремительно нащупала пульс короля, поймала дыхание. Жив.
Жив и никаких ало-золотых шипастых лоз, да и одежда на нём та, в которой они входил в эрхеммский храм.
А вот кровь была. На рубашке и на губах.
Эрхемма.
Они должны были молиться там до следующей зари. Туманная галерея снова ей приснилась.
Какой ужасный сон!
- Ваше величество…
Сильные руки подхватили её, подняли с ледяного пола.
- Как вы? Стоять можете? А идти?
Ре Тареи. Золотой Алакран. Вот кто это был. Кутал её в плащ, поверх её собственных одежд.
Но что он делал здесь? Здесь никого не должно было быть?
- Могу стоять… Что вы… как вы здесь…
- Вас не было более трёх дней. Это слишком даже для такого места, как Эрхемма.
Тареи отпустил её и уверенно поднял на руки короля.
- Мы выйдем тайным ходом. Служители выпустят нас. Другим не стоит видеть его в таком состоянии.
Дин кивнула. Да. Подданным не должно знать, что здесь произошло.
Но она ведь не просто подданная? Она ведь – королева и супруга, так?
Она шагала за Тареи, стараясь не морщиться от боли в задеревеневших мышцах и не замечать то, как кружится голова. Три дня. Ей казалось, что они не провели здесь и нескольких часов. Как это вышло?
- Не бойтесь, ваше величество, - сказал Алакран. Он даже не сбился с дыхания, будто не шёл сейчас стремительно с такой ношей. – Так, к сожалению, бывает. Он очнётся скоро. Не бойтесь.
Значит, это происходило не в первый раз? Дин помнила, как Рихдейру стало плохо в предыдущий, но тогда было иначе…
- Что это? – спросила она. – Что за болезнь?
- Это не болезнь.
Дин прикусила губу. Не болезнь? Что тогда?
Она мучительно закусила губу, вытаскивая из памяти что-то, что могло бы объяснить происходящее.
- Это проклятие? – выдохнула она наконец.
Золотой граф обернулся, нахмурился. Словно бы размышлял, достойна ли королева знать то, что явно известно ему самому и наверняка – Элоду ре Шейра.
- Тареи? Мне нужно знать. Проклятие? Какое? Как от него избавиться?
- Не проклятие, - тихо отозвался граф. – Не совсем.
Глава третья. Корни уходят в землю, души врастают в небо (3)
***
- Вам сюда нельзя, ваше величество, - Эттерли преградил путь, просто встав на пороге.
- Можно, - уверенно вздёрнула подбородок Дин. – Я – королева, и мне можно всё. Посторонитесь.
- Но его величество будет недоволен…
- Уйдите, Эттерли.
Если бы она была одной из тех дев, что выросли при дворе, с безупречными манерами и уверенным пониманием условностей, она вряд ли стала бы толкаться локтями с камердинером. Но она была – как там её называли? – горной дикаркой, пусть и принцессой. Ей было можно даже это. Тани бы понравилось.
Она ворвалась в спальню, не особо глядя по сторонам. Какое ей дело до того, что там было, кто там был?
Виалирр Рихдейр пришёл в себя ещё во дворе Храма, пусть и держался на ногах с трудом. Они добрались до дома, который занимали в Эрхемме. Дальше были всё те же требования купальни, шёлковых простыней, свечей, поленьев в камин. Король капризно растягивал слова и вспыхивал яростью в ответ на любую мелочь.
Дин убедилась, что ему лучше, и на время оставила – ведь ей тоже необходимо было прийти в себя. И - да, смыть пыль дорог, запах храмовых благовоний, что там ещё могло побеспокоить чувствительную натуру её лорда.