— Прости, — прошептал он в темноту, снова уставясь в потолок.
— За что?
Голос Сары перепугал его. Он не знал, что она не спит, но сейчас, повернув к ней голову, он заметил крошечные отражения проникающего с улицы тусклого света в её открытых глазах.
Он придвинулся к жене и нежно привлёк её к себе. Он подумал о том, чтобы сказать, что его слова относятся лишь к тому, что произошло сегодня вечером, но это было больше — неизмеримо больше.
— Прости, — сказал он, наконец, — что роллбэк сработал для меня, но не для тебя.
Он почувствовал, как она делает под его рукой глубокий вдох, а потом снова сжимается, выдыхая.
— Если он мог сработать только для одного из нас, — сказала Сара, — то я рада, что им оказался ты.
Такого он не ожидал совсем.
— Почему?
— Потому что, — сказала она, — ты очень хороший человек.
Он не нашёл, что ответить, и поэтому просто продолжал обнимать её. Скоро её дыхание стало размеренным и шумным. Он лежал так несколько часов, прислушиваясь к нему.
Глава 17
Дон знал, что пришло время найти работу. Не то чтобы они с Сарой отчаянно нуждались в деньгах; они получали пенсии от своих работодателей и от федерального правительства. Но он должен был что-то делать с энергией, которая у него теперь появилась, и, кроме того, работа могла бы помочь ему выйти из всё углубляющейся депрессии. Несмотря на радость от возврата физической молодости всё это висело на нём тяжёлым бременем — трудности в общении с Сарой, ревность старых знакомых, бесконечные часы созерцания бесконечности и размышлений над тем, как бы ему хотелось, чтобы всё обернулось иначе.
Так что он дошёл до станции метро Норт-Йорк-Центр, всего в паре кварталов от дома, и сел на поезд под башней библиотеки. Был жаркий августовский день, и он не мог не заметить скудно одетых молодых женщин в вагоне метро — здоровых на вид, загорелых и приятных глазу. В разглядывании их поездка пролетела незаметно, хотя он был поражён и немного смущён тем, что девушка, которая вышла на «Уэллесли», в ответ поглядывала на него с чем-то очень похожим на восхищение.
Доехав до своей остановки — Юнион-стэйшн — он вышел и после небольшой пешей прогулки оказался перед зданием вещательной корпорации «Си-би-эс», напоминающим на гигантский Куб Борга. [25]
Он знал это место, как… ну, не совсем как свою ладонь — он всё ещё привыкал к её новому, гладкому состоянию без старческих пятен. Но у него не было карточки сотрудника, так что пришлось ждать, пока кто-нибудь придёт за ним и заберёт на посту охраны у выхода на Фронт-стрит. Пока он ждал, он разглядывал ростовые голограммы нынешних ведущих программ радио «Си-би-эс». В его время они были вырезаны из картона. Он не узнал ни одного лица, хотя их имена были ему знакомы
— Дональд Галифакс? — Дон повернулся и увидел стройного мужчину лет тридцати с азиатскими чертами лица и со странной причёской персикового цвета. — Меня зовут Бен Чоу.
— Спасибо, что согласились со мной встретиться, — сказал Дон, когда Бен вёл его через ворота.
— Не за что, не за что, — ответил Бен. — Вы тут что-то вроде легенды.
Он ощутил, как его брови взмыли вверх.
— Правда?
Они вошли в лифт.
— Единственный звукоинженер, с которым соглашался работать Джон Пеллат [26]? Безусловно.
Они вышли из лифта, и Бен ввёл его в тесный кабинет.
— Так или иначе, — сказал он, — я рад, что вы зашли. Очень рад знакомству. Но я не понимаю, почему вы ищете у нас работу. Ведь если вы смогли позволить себе роллбэк, вам вряд ли есть необходимость работать.
Дон оглядел кабинет — окон в нём не было. Он располагался на пятом этаже, и из окна было бы видно озеро, но в этом здании где вы ни находитесь, ощущение такое, словно вы под землёй.
— Я не смог позволить себе роллбэк, — сказал он, садясь на стул, на который указал Бен.
— О, конечно же, это ваша жена…
Он сузил глаза.
— Вы о чём?
Лицо Бена стало растерянным.
— Гмм… разве она не богата? Ведь это она расшифровала то первое сообщение.
— Нет, она тоже не богата. — Вероятно, она могла бы разбогатеть, подумал он, если бы заключила правильные контракты с издателями в правильное время, или назначила бы хорошую цену за публичные лекции, которые читала в первые месяцы после получения оригинального сообщения. Но что было, то прошло: нельзя иметь второй шанс для всего.
— О, значит, я…
— Так что мне нужна работа, — сказал Дон. Прерывать своего потенциального босса — это не то действие, которое одобрил бы консультант по карьерной стратегии, но он не мог этого выносить…
— Да, — сказал Бен. — Он взглянул на лежащий перед ним на столе электронный планшет. — Итак, вы закончили факультет радио и телевидения в Райерсоне. Это хорошо; я тоже. — Бен чуть-чуть прищурился. — Выпуск 1982-го. — Он покачал головой. — Я закончил в 2035-м.
Намёк был очевиден, и Дон попытался отразить его, превратив в шутку.
— У нас не было общих преподавателей?
Бен, надо отдать ему должное, добродушно усмехнулся.
— И как долго вы проработали здесь, на «Си-би-си»?
— Тридцать шесть лет, — ответил Дон. — Я был инженером-продюсером звукозаписи, когда…
Он не стал произносить последние слова, но Бен произнёс их за него, подчеркнув коротким кивком головы:
— Вышли на пенсию.
— Но, — продолжил Дон, — как вы можете видеть, я снова молод и хочу снова начать работать.
— В каком году вы вышли на пенсию?
Эта информация была прямо перед ним, Дон это знал, в его резюме, но засранец вознамерился заставить его сказать это вслух.
— В две тысячи двадцать втором.
Бен слегка качнул головой.
— Вау! Кто тогда был премьером?
— Тем не менее, — проигнорировал его замечание Дон, — мне нужна работа, и поскольку мать-корпорация уже у меня в крови…
Бен кивнул.
— Когда-нибудь работали с «Менненгой-9600»?
Дон покачал головой.
— А с «Эвотеррой С-49»? Это то, с чем мы работаем сейчас.
Он покачал головой снова.
— Редактировали?
— Конечно. Тысячи часов. — По крайней мере половина из которых — резка магнитофонной ленты бритвенным лезвием.
— На какой аппаратуре?
— «Стадер». «Нив Каприкорн». «Юфоникс». — Он намеренно опустил номера моделей и не стал упоминать «Кадозуру», которой уже лет двадцать не было на рынке.
— Оборудование всё время меняется, — казал Бен.
— Я это понимаю. Но принципы…
— Принципы меняются тоже. Вы это знаете. Мы не редактируем теми же методами, что и десять лет назад, не говоря уж о пятидесяти. Стиль и темп изменились, и звуктеперь другой. — Он покачал головой. — Я хотел бы вам помочь, Дон. Для собрата по Райерсону — что угодно, вы это знаете. Но… — Он развёл руками. — Даже парнишка сразу после школы знает матчасть лучше вас. Черт возьми, он её знает лучше меня.
— Но мне не обязательно работать практически, — сказал Дон. — То есть, в прошлый раз под конец я занимался в основном всяким менеджментом, а он-то не меняется.
— Вы совершенно правы, — сказал Бен. — Он не меняется. Что означает, что парень, который выглядит на двадцать пять, не будет способен внушать уважение мужчинам и женщинам под пятьдесят. Плюс, мне нужны менеджеры, которые знают, когда инженеры вешают им лапшу о возможностях и ограничениях своего оборудования.
— Так у вас есть хоть что-нибудь? — спросил Дон.
— Вы не пробовали внизу?
Дон насупил брови.
— В вестибюле? — В вестибюле — или атриуме Барбары Фрам [27], как он официально назывался, а Дон был достаточно старым, чтобы работать с самой Барбарой — не было ничего, кроме пары ресторанов, трёх постов охраны и большого количества пустого места.
27
Радиожурналистка «Си-би-си», ведущая передачи «As it Happens», известная своими интервью с политическими деятелями.