Неподалёку от них был столик, за которым сидели трое мужчин. Официантка примерно Ленориных лет и почти такая же симпатичная, одетая в тесный топ с очень низким вырезом, принимала у них заказ — они просили к еде бутылку вина.
— Красное или белое? — спросил один из мужчин, глядя на остальных.
— Красное, — ответил тот, что сидел слева от него, и тот, что справа повторил: — Красное.
Первый вскинул голову к официантке и изрёк:
— Я услышал красное.
Ленора перегнулась через стол и прошептала Дону, указав в сторону этой троицы кивком головы:
— Вау! У него, должно быть, синестезия [35].
Дон восхищённо рассмеялся.
Та же самая официантка подошла и к ним. Она была высокой и широкоплечей, с шоколадно-коричневой кожей и иссиня-чёрными волосами до пояса.
— Что будете за… о, Ленни! Я тебя и не узнала, дорогуша.
Ленора виновато улыбнулась Дону.
— Я тут подрабатываю два раза в неделю.
У него перед глазами вдруг возникла картина Леноры, одетой как официантка, у которой на бэджике на груди значилось «Гэбби». Гэбби, прижав руку к крутому бедру, секунду оценивающе осматривала его.
— И кто он? — спросила она с напускной серьёзностью, словно спутник Леноры обязан был пройти её проверку.
— Это мой знакомый, Дон.
— Здравствуйте, — сказал он. — Приятно познакомиться.
— Мне тоже, — ответила Гэбби и снова обратилась к Леноре. — Увидимся в субботу в банке?
— Обязательно.
Габби приняла у них заказ на напитки. Ленора заказала бокал белого вина; Дон — свою всегдашнюю диетическую колу. Он был рад, что компании «Пепсико» и «Кока-кола» наконец-то объединились; он терпеть не мог эту дурацкую игру в «Пепси подойдёт?» в заведениях, где кока-колу не подавали.
— Итак, — сказал он, когда Гэбби ушла, — вы помогаете грабить банки?
Ленора выглядела немного смущённой.
— На самом деле это продуктовый банк [36]. Гэбби там работает постоянно, а я — в основном по субботам. — Она помолчала, а потом добавила, немного неловко, будто считала, что должна объяснить это подробнее: — Когда работаешь в ресторане, то видишь, как много выбрасывается еды, а люди по-прежнему голодают.
Он отвёл взгляд, задумавшись над тем, сколько людей — да что там, сколько миллионовлюдей можно было накормить на те деньги, что были потрачены на его омоложение.
Ленора и правда оказалась, как отмечал раньше его автоответчик, весьма разговорчивой, и он удовлетворился ролью слушателя её болтовни; это было безопаснее, чем говорить что-либо самому. У неё было такое живое лицо и такой выразительный голос, что он, казалось, мог слушать её часами. Но иногда он всё же делал попытки поддержать разговор.
— Значит, вам нравится «Onderdonk»? — спросил он ёё, указывая на надпись на футболке.
— О, это полный отвал башки, — ответила она. Он понятия не имел, хорошо это или плохо, и поэтому постарался сделать нейтральное лицо. — А вам? — продолжала Ленора. — Какие группы вам нравятся?
Вот чёрт, подумал Дон. Как он подставился. Коллективы его юности — «Electric Light Orchestra», «Wings», «Supertramp», «April Wine» — для неё пустой звук, а названия какого-нибудь из современных он не смог бы вспомнить под страхом расстрела.
— Я… э-э… — И тут на него снизошло озарение и он ткнул в настенный динамик, имея в виду группу, которая сейчас играла — хоть и не знал ни её названия, ни названия песни.
Но она кивнула.
— «Гиперцвет», — сказала она. — Небоверх.
Дон постарался не изменяться в лице. Одно из этих слов было, вероятно, названием группы; второе выражало положительную реакцию. Если бы это она указала на динамик, в котором играла бы, скажем, «Call Me» — популярный шлягер его студенческих лет, он бы сначала идентифицировал исполнителя, а потом бы добавил: «Блонди. Круто». Поэтому он предположил, что «Гиперцвет» — название коллектива, а «небоверх» — одобрительное высказывание. Словно инопланетный язык расшифровываю, подумал он. Сара гордилась бы.
— Кто-нибудь ещё? — спросила Ленора.
— Гмм… — Через секунду лихорадочных раздумий он сказал: — «Битлз».
— Да ладно! — воскликнула она. — Я их обожаю! А какая у вас любимая песня?
— «Yesterday».
Она пробормотала что-то восхищённое.
— В наши дни, — сказал он, — «Битлз» — довольно необычное увлечение. — Он тут же пожалел о сказанном; в конце концов, «ливерпульская шестёрка» как раз сейчас могла переживать период возрождения интереса. Когда он учился, среди студентов был невероятно популярен Хамфри Богарт, а его великим фильмам уже тогда было почти полвека.
Но она энергично закивала.
— Это точно. Среди моих знакомых практически никто о них не слышал.
— А вы как на них набрели?
Она странно на него посмотрела; он что, употребил какое-то устаревшее выражение? Но она, должно быть, всё же поняла, о чём он спрашивает, потому что ответила:
— У моего дедушки была их целая коллекция.
Ох.
— Он их ставил всякий раз, как я к нему приезжала в детстве, — продолжала она. — У него была древняя стереосистема — это было его хобби — и целая стопка этих нейлоновых штук.
Ему понадобилась секунда, чтобы сообразить: она имеет в виду винил. Но поправлять людей по пустякам невежливо — егодедушка так ему говорил.
И всё же, думал Дон, должно же быть что-то, что они могли бы обсуждать, не ставя его в невыгодное положение. Конечно, они могли бы поговорить о том, кого они оба знают: о Саре. Разве не об этом обычно разговаривают незнакомцы? Но он не смог бы вынести ещё одного упоминания его «бабушки».
Гэбби вернулась с напитками и приняла заказ на еду. Дон заказал салат под названием «голубой стейк» — нарезанный ломтиками стейк с зеленью, посыпанный тёртым голубым сыром. Ленора, которая даже не заглянула в меню — работая здесь, она, должно быть, выучила его наизусть — взяла фиш-энд-чипс.
Дон обожал обсуждать политику, но воздерживался от неё в разговорах с людьми, с которыми только что познакомился. Однако приближались провинциальные выборы, а поскольку она из Британской Колумбии, то вряд ли у неё успели сформироваться политические предпочтения о том, что делается здесь, в Онтарио; вероятно, эта тема вполне безопасна.
— Кто, по-вашему, победит в эту пятницу? — спросил Дон.
— Я всегда голосую за НДП, — сказала она.
Это вызвало у него улыбку. Он вспомнил собственные социалистические симпатии студенческих лет. Однако его впечатлило то, что Ленора разбирается в текущей политической ситуации. А если копнуть историю?
— Любимый премьер? Думаю, что Малруни.
Дона не на шутку бесил ревизионистский вариант истории, ставший популярным в последнее время.
— Послушайте, — сказал он, — я помню времена, когда Брайан Малруни был премьером, и он…
Он оборвал себя, увидев, как удивлённо она уставилась на него.
— То есть, — поправился он, — я помню, как читал о временах, когда Брайан Малруни был премьером, и он был ещё беспомощнее Кретьена…
И всё же, почему он скрывает свой истинный возраст? Он ведь всё равно не сможет держать это в тайне вечно. Люди рано или поздно узнают — в том числе люди с факультета астрономии, а он с ними не заключал никаких договоров о неразглашении. Кроме того, Леноре, наверное, будет страшно интересно услышать рассказ о его встрече с Коди Мак-Гэвином, который, вообще-то, является практически святым-покровителем программы SETI. Но как только он вспоминал частичный успех терапии, чувство вины начинало терзать его изнутри, словно проглоченное стекло, и…
— Ладно, — сказала Ленора, — давайте посмотрим, из какого вы теста.
35
Нейрологическое расстройство, когда раздражение одного органа чувств вызывает ощущения, характерные для другого, например, запах воспринимается как звук.
36
Благотворительная организация, принимающая от производителей и поставщиков пищевые товары с истекающим сроком годности и распределяющая их среди нуждающихся.