Нет.Не они. Сарас ним столкнулась — лицом вниз, на твёрдом деревянном полу, ожидая час за часом его возвращения, пока он кувыркался в постели с женщиной вдвое… Господи, более чем втрое его моложе.
Он перевернулся на бок, спиной к спящей Саре, изогнулся в позе младенца, свернулся калачиком. Его взгляд сфокусировался на слабо светящихся синих цифрах часов, стоящих на ночном столике, и он стал следить, как мимо ползут минуты.
Впервые за много лет Сара сидела в «Сибарите», откинув его спинку. Так, говорила она, легче и комфортнее вытягивать сломанную ногу.
Несмотря на то, что прошлой ночью Дон почти не спал, он не находил себе покоя, бесцельно бродя по дому. Сара однажды пошутила, что они оба влюбились в этот дом с первого взгляда: она — из-за камина, а он — из-за длинной узкой гостиной, которая просто напрашивалась на то, чтобы кто-нибудь ходил по ней взад-вперёд.
— Что собираешься сегодня делать? — спросила его Сара. Полуметровые цифры на телевизоре над камином показывали 9:22. Окна по бокам от камина были поляризованы, уменьшая сияние августовского солнца до терпимого уровня.
Он остановился на секунду и посмотрел на жену.
— Делать? — переспросил он. — Я собирался быть здесь, присматривать за тобой.
Но она покачала головой.
— Ты не можешь провести всю оставшуюся жизнь — оставшуюся мнежизнь — затворником. Я же вижу, как много в тебе энергии. Посмотри на себя! Тебе на месте не сидится.
— Да, но…
— Но что? Со мной ничего не случится.
— С тобой случилось кое-что вчера, — сказал он, и снова зашагал через гостиную. — И…
— И что? — спросила Сара.
Он не ответил, повернувшись к ней спиной. Но люди, которые женаты так долго, как они, могут заканчивать друг за друга предложения, даже когда один из них не хочет, чтобы другой это делал.
— И дальше будет лишь хуже, верно? — сказала Сара.
Дон качнул головой, признавая, что она угадала правильно. Он выглянул в затемнённое окно. Они купили этот дом в 1988, вскоре после свадьбы, его родители, как и родители Сары, помогли выплатить первый взнос. Тогда на Бетти-Энн-драйв росло лишь несколько худосочных деревьев да пара разлапистых голубых елей.
Теперь те тоненькие деревца, бесплатно посаженные городом Норт-Йорк, которого уже давно не существовало [54], выросли в высоченные раскидистые клёны и дубы.
Он снова зашагал, на этот раз в её направлении.
— Я нужен тебе здесь, — сказал он, — чтобы позаботиться о тебе.
Она взглянула на свою закованную в арматуру ногу.
— Мне нужен кто-нибудь, да. Может быть, Перси…
— Перси через две недели идёт в восьмой класс, — ответил он. — Ему некогда. А Карл и Эмили днём работают. А мы не можем себе позволить нанять сиделку.
— Мы могли бы, — начала она, и он мысленно закончил фразу за неё: если бы продали дом.
Он снова посмотрел в окно. Да, этот дом, хоть сам по себе и не слишком большой, был больше, чем им было нужно, и оставался таковым с того дня, как от них уехала Эмили больше двадцати лет назад. Возможно, им следует его продать. Только что стало болезненно очевидно, что у Сары начались реальные трудности с лестницами. Переезд в квартиру дал бы им свободные деньги и к тому же решил бы эту проблему.
Он достиг дальнего края комнаты, развернулся, снова оказавшись лицом к жене, и увидел, как её лицо осветилось.
— Ты знаешь, что нам нужно? — спросила она. — МоЗо.
— МоЗо? — Он произнёс это слово так же, как она — с ударением на каждом слоге.
Она кивнула.
— Знаешь, что это такое?
— Я знаю, что это слово стоит девять очков.
Сара нахмурилась.
— Оно означает «слуга», — сказала она. — На испанском, кажется. Но это также торговая марка роботов, специально разработанных для помощи пожилым людям.
Дон прищурился.
— Что, такое уже делают?
— Ты понимаешь, о чём я? — сказала Сара. — Тебе нужнобольше выходить из дома. Да, такое уже делают, и делают в «Мак-Гэвин Роботикс».
Он застыл на месте.
— Даже самый дешёвый робот стоит кучу денег.
— Конечно. Но Коди считает, что у меня есть особая способность, которая поможет расшифровать ответ Сигмы Дракона. Я скажу ему, что мне нужен МоЗо. Я не совру. Я реально смогу делать больше, если кто-нибудь будет исполнять функции научного ассистента, кофе мне готовить и всё такое прочее. И это будет означать, что я буду не одна. Ты сможешь куда-нибудь пойти, не беспокоясь за меня.
Он хотел было сказать, что когда они в прошлый раз согласились на милости Мак-Гэвина, результат был не особенно хорош. Но Сара была права. Он свихнётся, если будет постоянно сидеть дома, а этот, гмм… робослуга сделает жизнь куда легче, верно ведь?
Глава 29
Это было будто «Икея» начала торговать механическими людьми. МоЗо прибыл в разобранном виде, упакованным в кубический ящик примерно метрового размера. У Дона мурашки побежали по спине от вида головы в пластиковом пакете, и у него ушло добрых пять минут, чтобы сообразить, как подсоединяются ноги (которые хранились согнутыми в колене). Но в конце концов он справился. Робот был небесно-голубого цвета с серебристой отделкой; всё тело покрывал мягкий материал вроде того, из которого делают гидрокостюмы. У него была круглая голова размером с баскетбольный мяч и два стеклянистых глаза. И что-то наподобие рта. Он видел подобную штуку у других роботов, с которыми сталкивался: чёрная горизонтальная линия под глазами, которая может видоизменяться в соответствии с издаваемыми им звуками. Хотя рынок более-менее человекоподобных роботов был пока узок, людям нравились роботы с хотя бы какой-нибудь мимикой.
Дон не смог удержаться от сравнения их нового робота с вымышленными роботами его юности. И пришёл к выводу, что больше всего он похож на робота из комикса «Магнус, робот-боец». И, приходилось признать, иметь такого было и правда очень круто, и не только из-за того, что тем самым он ставил ещё одну галочку в тот список из двадцати пунктов, составленный в старших классах.
Он оглядел МоЗо, ещё одно современное чудо, которое он не мог себе позволить.
— Ну, как тебе? — спросил он.
— Выглядит довольно симпатично, — ответила Сара. — Включим?
Дона развеселил тот факт, что кнопка включения располагалась в углублении в центре туловища робота; у его МоЗо был пупок. Он нажал на кнопку, и…
— Здравствуйте, — произнёс мужской голос. Очертания рта задвигались, как мультяшная аппроксимация человеческих губ. — Вы говорите по-английски? Hola. Habla español? Bonjour. Parlez-vous français? Коннити-ва. Нихонго-о ханасимас-ка?
— Английский, — сказал Дон.
— Здравствуйте, — сказал робот снова. — Это моя первая активация с момента отгрузки с завода, поэтому ответьте, пожалуйста, на несколько вопросов. Первое: чьи приказы я должен выполнять?
— Мои и её, — сказал Дон.
Робот кивнул своей баскетбольной головой.
— По умолчанию я обращаюсь к вам «мэм» и «сэр». Однако если вы пожелаете, я буду обращаться к вам любым иным способом.
Дон улыбнулся.
— Я — Гудвин, великий и ужасный.
Изгиб линии рта у робота позволял предположить, что машина знает о том, что Дон шутит.
— Рад знакомству, Гудвин, великий и ужасный.
Сара сочувственно посмотрела на робота, словно говоря «видишь, с кем мне приходится жить». Дон виновато улыбнулся, и она сказала:
— Называй его Дон. Меня можешь называть Сара.
— Рад знакомству, Дон и Сара. То, что вы сейчас слышите — это предустановленный голос. Если вы пожелаете, то можете выбрать женский голос или иной акцент. Желаете изменить установку?
Дон покосился на Сару.
— Нет, и так хорошо, — сказала она.
— Принято, — сказал робот. — Вы уже выбрали имя для меня?
Сара пожала плечами и посмотрела на Дона.
— Гунтер, — сказал он.
— Пишется «Гэ-Ю-Эн-Тэ-Е-Эр»? — спросил робот.
— Нет, не «ю», — сказал Дон, и, не удержавшись, добавил: — Смени на «у» «ю».