Дон думал о том, чтобы перехватить Ленору у её дома; выяснить, где она живёт, оказалось нетрудно. Но это могло быть воспринято, как худшая форма преследования; такое его неожиданное появление встревожило бы её. Кроме того, она, вполне вероятно, жила с кем-то, а ему не хотелось вступать в конфликт с её ревнивым спутником.
Поэтому он решил повидаться с ней в университете. Чтобы получить расписание коллоквиумов аспирантов-астрономов, оказалось достаточно задать датакомму несколько вопросов. Перед тем, как покинуть отель, он взял немного наличных в банкомате в холле; Дон помнил пророчества о наступлении безналичной эры, но они, как и многие другие, также не осуществились — по большей части из-за соображений охраны частной жизни. Хотя банкноты, которые он получил, были новенькими и хрустящими, король Уильям выглядел на них гораздо моложе, чем на канадских деньгах, которыми Дон пользовался дома, как будто Его Королевское Величество прошёл здесь небольшой роллбэк.
Такси с водителем-роботом высадило его у входа в кампус, рядом с большим щитом с надписью:
NAU MAI, HAERE MAI KI TE
WHARE WANANFA O WAITAHA
Странные слова, чужой текст. Но на противоположной стороне дороги нашёлся Розеттский камень в виде такого же щита, гласившего:
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В УНИВЕРСИТЕТ КЕНТЕРБЕРИ
Через кампус протекала река, и он пошёл вдоль её берега к зданию, в котором, как подсказал ему прохожий, находился факультет астрономии: современного вида строение из красного кирпича, наполовину утопленное в склон холма. Войдя внутрь, он принялся искать нужную комнату — он никак не мог сообразить, в каком порядке следуют их номера.
Он наткнулся на деканат факультета астрономии и просунул голову в открытую дверь.
За столом сидел маори лет тридцати с лицом, покрытым замысловатой татуировкой.
— Привет, — сказал Дон. — Не подскажете, где находится комната 42-2146?
— Ищете Ленору Дарби? — спросил мужчина.
Бабочки в желудке у Дона закружились в балете.
— Э-э… да.
Мужчина улыбнулся.
— Я так и подумал. У вас канадский акцент. Пройдите дальше по коридору, в конце поверните направо — она будет по левую руку.
У Дона было двадцать минут до окончания коллоквиума. Он поблагодарил мужчину и отправился в туалет, где осмотрел себя, причесался и оправил одежду. И после этого направился прямиком к нужной комнате. Дверь была закрыта, но в ней было маленькое окошко, в которое он и заглянул.
Его сердце подпрыгнуло. Там была Ленора — она стояла у доски, должно быть, была её очередь выступать перед коллоквиумом. И словно чтобы подчеркнуть, как много прошло времени и как многое изменилось, он отметил, что её рыжие волосы острижены гораздо короче, чем он помнил. И она выглядела старше, хотя по-прежнему находилась в том возрасте, когда это означает взросление, а не увядание.
Комната оказалась маленьким лекционным залом, в котором сиденья круто поднимались от центрального пятачка. На нём было что-то вроде кафедры, но Ленора за ней не пряталась. Она стояла уверенно, у всех на виду, в самом центре пятачка. Кроме неё в комнате было ещё десятка полтора людей; ему были видны только их затылки. У некоторых волосы были седые; должно быть, профессора. Ленора что-то показывала лазерной указкой на замысловатых графиках, развешанных на передней стене помещения. Он не мог расслышать, что она говорит, но тембр её голоса узнал сразу же.
Дон присел на пол около двери и стал дожидаться, пока занятие закончится. Он ощутил прилив адреналина, когда дверь открылась — но это лишь какой-то парень в чёрной футболке вышел в туалет.
Наконец, двери других аудиторий вдоль по коридору начали открываться, но дверь Ленориной оставалась раздражающе закрытой. Дон поднялся с пола и отряхнул штаны. Он уже было собрался заглянуть сквозь окошко внутрь, когда дверь снова распахнулась. Он отступил в сторону, как это делают в Торонто люди в метро.
Когда в поток выходящих иссяк, он заглянул внутрь. Ленора была у доски, спиной к нему, она разговаривала с последним оставшимся в аудитории, стройным молодым человеком. Дон смотрел как, закончив разговор, он кивнул и начал подниматься к двери. Ленора тем временем принялась возиться с чем-то у себя на столе.
Дон сделал глубокий вдох, надеясь, что это его успокоит, и вошёл в дверь.
Он спустился лишь на четыре ступени, когда Ленора вскинула взгляд и…
…и её глаза расширились, став практически круглыми, рот удивлённо раскрылся, образовав ещё один круг, а он продолжил спускаться, чувствую слабость, какой не знал даже до роллбэка.
Она явно не верила своим глазам и, вероятно убеждала себя, что видит кого-то очень похожего на Дона. В конце концов, она уже давно его не видела, и…
— Дон? — спросила она, наконец.
Он улыбнулся, но почувствовал, что уголки его рта дрожат.
— Здравствуй, Ленора.
— Дон! — она практически выкрикнула его имя, и гигантская улыбка озарила её лицо.
Он обнаружил, что бежит вниз, и она бежит ему навстречу, перепрыгивая через две ступеньки, и внезапно они оказались друг у друга в обьятьях. Ему так отчаянно захотелось её поцеловать — но то, что она приветствовала его как старого друга, ещё не означало, что она от этого будет в восторге.
Через некоторое слишком короткое время он почувствовал, как она высвобождается из его рук. Она посмотрела на него, её глаза прыгали, глядя то ему в левый глаз, то в правый.
— Что ты тут делаешь?
— Я… я надеялся, ты не будешь возражать.
— Возражать?
— Я не знал, захочешь ли ты меня видеть.
— Разумеется захочу! Ты здесь отпуске?
Он покачал головой.
— Я приехал повидаться с тобой.
Она застыла, как поражённая громом.
— Боже ж ты мой. Надо было позвонить.
— Я знаю. Прости.
— Нет, нет. Не извиняйся, просто… — Она запнулась. — В такую даль лишь для того, чтобы увидеть меня?
Он кивнул.
— Господи… — сказала она. Но потом чуть-чуть вскинула подбородок. — Я так расстроилась, когда услышала про Сару. Когда это было? Четыре или пять месяцев назад?
— Больше года, — ответил Дон.
— Мне так жаль, — сказала она. — Я… мне просто очень жаль.
— Мне тоже.
— А теперь, — судя по изменившемуся тону, до неё начало доходить всё значение ситуации, — ты здесь.
— Да. — Он не знал, как повежливее сформулировать следующий вопрос, или как подвести разговор к нему, и поэтому просто брякнул: — А у тебя тут кто-нибудь есть?
Она какое-то время молча смотрела на него, и было ясно, что она понимает важность этого вопроса, и также понимает, что ей предложен выход: она могла просто ответить утвердительно и больше не иметь с ним дела.
— Нет, — сказала она внезапно охрипшим, но твёрдым голосом. — Никого.
Он почувствовал, как воздух задержанного дыхания устремляется наружу, и снова прижал её к себе.
— Слава Богу, — сказал он.
Помедлив мгновение, он мягко приподнял её лицо и поцеловал — и, к его восторгу, она ответила на поцелуй.
Внезапно послышался громкий звук, второй, третий. Он повернул голову и посмотрел наверх, и там…
И там, наверху у входной двери, стояла кучка студентов, ожидающих, пока аудитория освободится, и один из них начал аплодировать с широкой улыбкой на лице. Остальные присоединились к нему, и Дон почувствовал, как его лицо разъезжается в улыбке ещё шире, чем у них, и он повернулся к Леноре, которая густо покраснела.
— Если позволите, — сказал Дон студентам, взял Ленору за руку, и они вдвоём начали подниматься по ступеням, а студенты начали спускаться, занимая места, и один из них, проходя мимо, хлопнул Дона по плечу.
Ленора и Дон вышли на тёплый летний день, так восхитительно непохожий на оставленную им позади канадскую зиму. Он так много хотел ей сказать, но никак не мог придумать, с чего начать. Наконец, он произнёс:
— Новая причёска мне нравится.
— Спасибо, — ответила Ленора, всё ещё держа его за руку. Они шли вдоль берега маленькой речки, которая, как Ленора сказала, называется Эйвон; она приятно журчала. На другом её берегу виднелись здания кампуса и парковка.