- Я думаю, что сейчас не время... - Тригви встал и подошел к журналисту, но тот сделал вид, что не замечает этого.
- Вы знали, что за рулем второй машины была жена сенатора Хатчинсона? Она, кстати, совершенно не пострадала, - начал провоцировать он Пейдж. - Как вы себя чувствуете, миссис Кларк? Вы, наверное, потрясены!
У Пейдж от изумления расширились зрачки: что этот человек от нее хочет? Он что, думает, что она сумасшедшая? Какое имеет значение, кто был за рулем второй машины? Неужели в нем нет ни капли сострадания? Она беспомощно оглянулась на Тригви и увидела, что он также взбешен поведением репортера.
- Как вы думаете, миссис Кларк, подростки могли быть пьяны? Был ли Филипп Чэпмен приятелем вашей дочери?
- Что вы вообще тут делаете? - Пейдж встала и в бешенстве уставилась на него. - Моя дочь умирает, и не ваше дело, какие у нее отношения были с этим мальчиком, кто был второй водитель и что я сейчас чувствую. - Ее слова перемежались со всхлипами. - Уходите! Оставьте нас одних! - Она села и закрыла лицо руками, а Тригви встал между нею и репортером.
- Я требую, чтобы вы немедленно ушли. Убирайтесь.
Вы не имеете права здесь находиться. - Он пытался говорить жестко, но его голос от горя был столь же слаб, как и у Пейдж.
- У меня есть право. Общество имеет право знать" что происходит. А что, если они были пьяны? Или жена сенатора?
- Какое вам дело?! - рявкнул Тригви. Он не мог взять в толк, какое отношение к общественности имеют их несчастные дети. Действия этого газетчика обусловлены чистым любопытством. Именно из-за него все эти писаки причиняют боль людям, которые и так убиты горем.
- Вы потребовали, чтобы жена сенатора прошла проверку на состояние опьянения? - Репортер снова обращался к Пейдж, рассеянно смотревшей на мужчин. Для нее это было слишком - она могла думать только об Алли.
- Я уверена, что полиция сделала все, что нужно в таких случаях. Почему вы об этом спрашиваете? Зачем вы мучаете нас? Неужели не понимаете, что вы делаете? - в отчаянии спросила его Пейдж. Но он, похоже, не собирался уступать.
- Я пытаюсь установить истину, это мое профессиональное право. Вот и все. Надеюсь, ваша дочь выживет, - холодно сказал он и отправился на поиски более сговорчивых собеседников. Еще час и репортер, и оператор телевидения слонялись по приемной, но уже не приближались к Пейдж. Однако Тригви все еще был взбешен тем, что этот репортеришка осмелился наезжать на Пейдж в такой момент. И потом, его тон, его вопросы - словно он их специально придумал для того, чтобы доконать их.
Просто омерзительно!
Они были настолько шокированы вторжением репортера, что, только когда тот наконец ушел, заметили, как к ним робко направился рыжий парень, который уже около получаса торчал в приемной. Пейдж никогда раньше не видела его, но Тригви он казался знакомым.
- Мистер Торенсен? - нервно обратился юноша к Тригви. Он был очень бледен и не отводил взгляда от отца Хлои.
- Да? - непонимающе взглянул на него Тригви. Ему не хотелось сейчас ни с кем разговаривать, ему хотелось лишь дождаться конца операции и узнать судьбу Хлои. Мы знакомы?
- Меня зовут Джейми Эпплгейт. Я был с Хлоей в... той машине... - У него дрожали губы, когда он произнес это, и Тригви в ужасе уставился на него.
- Кто ты? - Тригви встал навстречу парню, вид его был ужасен. Джейми до сих пор не оправился окончательно от контузии, ему наложили несколько швов на лбу, но он, можно сказать, легко отделался в отличие от остальных, жизнь которых была сломана навсегда.
- Я друг Хлои, сэр. Я.., мы.., просто поехали поужинать.
- Вы были пьяны? - перебил его Торенсен, но юноша только помотал головой. У всех была взята кровь на анализ, и все тесты оказались в норме.
- Нет, сэр. Мы не были пьяны. Мы ужинали у "Луиджи". Я выпил бокал вина, но я не сидел за рулем, а Филипп - и того меньше, может быть, полбокала, а потом мы выпили капуччино на Юнион-стрит и поехали домой.
- Парень, вы ведь еще несовершеннолетние, - спокойно сказал Тригви. Вы не имели права пить. Даже и полбокала.
Джейми знал, что отец Хлои прав, и поэтому начал извиняться:
- Я знаю, сэр. Вы правы. Но мы не были пьяны. Я не знаю, что случилось. Я ничего не видел. Мы сидели сзади.., болтали.., а потом я очутился здесь. Я ничего не помню, только патрульные сказали мне, что то ли мы в кого-то врезались, то ли кто-то в нас. Я правда не знаю.
Филипп хорошо водит машину.., он заставил всех нас пристегнуться, и он не отвлекался. - Тут он начал всхлипывать. Его лучший друг был мертв, и ничто уже не может помочь Филиппу.
- Ты хочешь сказать, что виноват был другой водитель? - уточнил Тригви. Его тронул рассказ Джейми, ясно, что парень потрясен случившимся.
- Я не знаю.., я ведь ничего не видел.., разве что...
Хлоя и Алисон.., и Филипп... - При воспоминании о друзьях он снова начал всхлипывать, и Тригви дружески обнял его. - Мне так жаль.., так жаль, сэр. Все это просто ужасно.
- И нам.., все в порядке, сынок. Считай, тебе повезло сегодня... Это судьба... Она выбирает кого-то одного и отнимает у него жизнь. Она - как молния, которая ударяет внезапно.
- Это нечестно.., почему я уцелел, а они...
- Так бывает. Тебе повезло. Ты должен быть благодарен судьбе.
Но Джейми Эпплгейт чувствовал себя виноватым. Он не хотел, чтобы Филипп умирал, а Хлоя и Алисон остались калеками... Почему он не был за рулем вместо Филиппа?
- Кто тебя отвезет домой? - заботливо спросил его Тригви. Как ни странно, он не испытывал никакой злости на мальчика, несмотря на все, что случилось.
- Сейчас приедет мой отец. Я просто увидел, что вы здесь сидите, и решил поговорить.., рассказать вам... - Он перевел взгляд с Тригви на Пейдж и заплакал.
- Мы понимаем... - Пейдж пожала его руку, а потом, всхлипывая, обняла его.
Наконец подошел его отец, и снова были слезы, и упреки, и брань. Понятно, что Билл Эпплгейт был порядочно испуган, но одновременно рад тому, что сын уцелел. Он всплакнул при известии, что Филипп Чэпмен погиб, но его-то сын остался жив, и он благодарил судьбу. Билл Эпплгейт был известен в поселке, и Тригви часто встречал его на различных школьных торжествах и соревнованиях.
Старший Эпплгейт, искренне огорченный, пытался как-то загладить вину сына, извинился за Джейми, за его в общем-то невинный обман. Но все трое взрослых людей понимали, что теперь не до оправданий и извинений, сейчас время надежды и молитв. Билл Эпплгейт, прощаясь, сказал, что свяжется с Тригви, чтобы узнать о судьбе Алисон и Хлои.