Зазвонил телефон. Он взглянул на дисплей и ощутил, как брови полезли на лоб: «Тренхольм, Рэнделл». Это было имя, которое он не вспоминал лет тридцать или больше — они работали вместе на «Си-би-си» в 2010-х. С того самого времени, как роллбэк Сары закончился провалом, Дон избегал видеться с людьми, которых раньше знал — и в очередной раз порадовался, что у его квартирного телефона нет функции передачи видео.
Рэнди был на пару лет старше Дона, и, беря трубку, он думал, что звонит его жена. В последние несколько лет он частенько принимал звонки от старых знакомых, которые оказывались звонками от их жён с сообщениями об их кончине.
— Алло? — сказал Дон.
— Дон Галифакс, старый негодник!
— Рэнди Тренхольм! Как у тебя там дела?
— Да как могут быть дела в восемьдесят девять? — ответил Рэнди. — Пока жив.
— Рад это слышать, — сказал Дон. Он хотел спросить Рэнди о его жене, но не смог вспомнить, как её зовут. — Что случилось?
— Про тебя было в новостях, — сказал Рэнди.
— Ты хочешь сказать, про Сару?
— Нет, нет. Не про Сару. По крайней мере, не в тех группах, что я читаю.
— Э-э… а какие группы ты читаешь?
— «Улучшение человека». «Бессмертие». «Я Буду Жить».
Он знал, что слухи о том, что с ним произошло, расползлись существенно дальше пределов квартала, в котором он жил. Но всё равно кроме «А, ясно» не нашёл, что сказать.
— Так что же, Дон Галифакс теперь вхож в круги с воротил и магнатов? — сказал Рэнди. — Коди Мак-Гэвин. Весьма впечатляет.
— Я видел его всего раз.
— Он выписал тебе нехилый чек, — сказал Рэнди.
Дон чувствовал себя всё более и более неуютно.
— Нет, — сказал он. — Я ни разу не видел счёта за эту процедуру.
— Не знал, что ты интересуешься продлением жизни, — сказал Рэнди.
— Я и не интересуюсь.
— Но ты его получил.
— Рэнди, послушай, уже поздно. Если я могу тебе чем-то помочь…
— Ну, просто, ты ведь знаешь Коди Мак-Гэвина…
— Фактически не знаю.
— И я подумал, что, может быть, ты мог бы замолвить перед ним словечко, ну, за меня.
— Рэнди, я не…
— Я многое могу предложить, Дон. И многое мог бы ещё сделать, но…
— Рэнди, честное слово, я…
— Да ладно, Дон. Ты ведь тоже не какой-то особенный. Но он оплатил тебе роллбэк.
— Он хотел сделать его Саре, а не мне, и…
— Да, я знаю, но с ней у него не получилось, верно? Так, по крайней мере, говорят. И послушай, Дон, мне действительно очень жаль её. Сара мне всегда нравилась.
Рэнди, по-видимому, ожидал ответа, словно сделанный им реверанс требовал реакции со стороны Дона. Но Дон молчал. Когда пауза слишком затянулась, Рэнди заговорил снова:
— В общем, он сделал это для тебя, и…
— И ты думаешь, что он сделает это и для тебя? Рэнди, я честно не знаю, сколько стоило то, что со мной сделали, однако…
— На «Улучшении людей» оценивают в восемь миллиардов. На «Я буду жить» большинство склоняется к десяти.
— Однако, — твёрдым голосом продолжил Дон, — я об этом не просил, и я этого не хотел.
— А для таких, как Коди Мак-Гэвин, это такая мелочь…
— Я не думаю, что это мелочь для кого бы то ни было, — сказал Дон, — но это неважно. Он может тратить свои деньги так, как считает нужным.
— Конечно, но теперь, когда он раздаёт их на роллбэк для тех, кто сам не может его себе позволить, я подумал, что, возможно, ты…
— Я ничего не могу для тебя сделать, Рэнди. Мне жаль, но…
В голосе в трубке прорезалось отчаяние.
— Пожалуйста, Дон. Я всё ещё способен на многое. Я роллбэком я мог бы…
— Что? — резко спросил Дон. — Излечить рак? Это уже сделано. Изобрести лучшую мышеловку? Биохакеры просто сделают лучшую мышь.
— Нет, важные вещи. Я… ты ведь не знаешь, чем я занимался последние двадцать лет. Я… я делал такие дела… Но ещё больше я хотел бы сделать. Мне просто нужно больше времени, вот и всё.
— Прости, Рэнди. Правда, мне жаль, но…
— Если бы ты просто позвонил Мак-Гэвину, Дон. Это всё, о чём я прошу. Просто сделать один звонок.
Он подумал, не рассказать ли ему, сколько понадобилось времени, чтобы добраться до Мак-Гэвина в прошлый раз, но решил, что Рэнди это совершенно не касается.
— Прости, Рэнди, — снова сказал он.
— Проклятье, что ты такое сделал, чтобы это заслужить? Ты не какой-то так особенный. Ты не настолько умён, не настолько талантлив. Ты просто выиграл в грёбаную лотерею, вот и всё, и теперь даже не хочешь помочь мне купить билет.