Он сделал глубокий вдох, медленно выдохнул, открыл датакомм, тут же захлопнул его и потом, наконец, снова открыл, осторожно, словно приподнимая крышку гроба.
И заговорил с маленьким устройством, сказав ему, с кем хочет связаться, и…
Гудки. Колокольный звон. А потом…
Резкий голос.
— Алло?
— Привет, Ленора, — сказал он; сердце выпрыгивало из груди. — Это Дон.
Молчание.
— Ну, ты помнишь, Дон Галифакс.
— Алло, — повторила Ленора ледяным голосом.
— Послушай, прости, что я не звонил, но…
— Прошло три дня.
— Да, я знаю, знаю, я виноват. Я правда собирался позвонить. Я не хотел, чтобы ты думала, будто я — один из тех парней, что… ну, из тех парней, что потом не звонят.
— Но ты удачно им прикинулся, — сказала она.
Его передёрнуло.
— Прости. Ты достойна лучшего…
— Ещё как.
— Да, я знаю. Но, послушай, я…
— Разве тебе было не хорошо со мной?
— Мне было просто великолепно, — сказал он. И то была правда — практически единственный раз за много недель, когда он почувствовал себя счастливым. Не только из-за секса, но и из-за того, что рядом кто-то, живущий в одном ритме с ним, и…
Ленора, казалось, начала оттаивать.
— Это хорошо. Потому что мне тоже. Ты… ты — это правда нечто.
— Гммм… спасибо. И ты тоже. Но, гммм…
— Слушай, — тон её голоса намекал, что она проявляет особое благоволение, — завтра я занята в продуктовом банке. Но в воскресенье я свободна. Может, сходим куда-нибудь?
Нет, подумал Дон.
— Что у тебя на уме? — спросил он, и сам поразился тому, что говорит это.
— По прогнозу будет отличная погода. Как насчёт выбраться на Сентер-айленд[47]?
Я не могу этого сделать, подумал он. Я этого не сделаю.
— Дон? — позвала Ленора, прерывая неловкую паузу.
Он закрыл глаза.
— Конечно, — сказал он. — Конечно, почему нет?
Дон прибыл к пристани парома в конце Бэй-стрит примерно на десять минут раньше, и оглядывал толпу в поисках…
А, вот же она: Ленора, «что блистает ярче всех земных огней». Она бежит к нему, в суперкоротких белых шортах и свободном топе, сжимая гигантскую шляпу от солнца. Она вытянулась и поцеловала его в губы, а потом отстранилась, улыбаясь, и…
И его как громом поразило. У себя в голове он её состарил; он воображал её тридцатипятилетней, этот возраст казался ему более подходящим для женщины, с которой ему захотелось бы заговорить, но вот она перед ним, со свежим лицом и веснушками, и выглядит на десять лет моложе.
Они погрузились на «Макс Хейнс», белый двухпалубный паром, и отправились в полуторакилометровое плавание на Сентер-айленд с его набережными, пляжами, парками развлечений и садами.
Леноре захотелось сюда приехать, по её словам, потому что она соскучилась по водным просторам. Но результат оказался не слишком вдохновляющим: чайки, пожирающие отбросы, оказались не лучшей заменой ванкуверским большим голубым цаплям, и, кроме того, в воздухе не было солёного морского запаха. После высадки они часа полтора бегали трусцой. Дон нашёл это занятие бодрящим; кроме того, ему нравилось ощущать, как его волосы — да-да, волосы! — развеваются на ветру.
После этого они просто бродили по мощёным дорожкам, тщательно обходя гусиный помёт. По правую руку у них был залив, а за ним — собственно Торонто, город, за ростом и расширением которого Дон наблюдал бо́льшую часть столетия. В его силуэте по-прежнему доминировала Си-Эн Тауэр, когда-то давно самое высокое отдельностоящее сооружение в мире; подростком он со своим другом Айвеном ходил смотреть, как грузовые вертолёты поднимают наверх её огромные секции.
Угловатые небоскрёбы, как линии гигантского штрих-кода, тянулись вправо и влево от телебашни. Он помнил время, когда деловой центр Торонто был крошечным скоплением высоких зданий, но сегодня он тянулся и тянулся вдоль всего побережья, на запад к Миссисоге и на восток, туда, где на его пути вставали Утёсы Скарборо.
В течение жизни Дона изменился не только силуэт города — и всё же некоторые вещи не изменились так, как он от них ожидал. Он помнил, как ходил с отцом на «Космическую одиссею 2001» в год её выхода, в 1968. Чем хорошо родиться в год, оканчивающийся нулём — гораздо легче считать. Даже ребёнком он знал, что в 2001 ему будет сорок один, а его отцу, сидящему рядом в кинотеатре «Глендейл», сейчас было сорок три, то есть Дон будет младше него, когда чудеса, показанные в фильме, станут реальностью: космопланы «Пан-Американ», гигантские орбитальные станции в форме колёс и отели «Говард Джонсон» на них, города на Луне, экспедиции к Юпитеру, криогенная заморозка, и — «Открой причальные ворота, Хэл»[48] — искусственный интеллект.
47
Один их нескольких островов, отделяющих порт Торонто от остальной акватории озера Онтарио. В настоящее время на островах парк отдыха.
48
Фраза из фильма «Космическая одиссея 2001», снятого по одноимённой книге Артура Кларка; Хэл — имя бортового компьютера межпланетной экспедиции (в русском переводе книги — ЭАЛ)