Она почувствовала, как её брови сами собой взбираются на лоб.
— Почему ты это спросил?
Линия рта Гунтера дёрнулась, словно он хотел было что-то сказать, но передумал. Через секунду он посмотрел в сторону и ответил:
— Без определённой причины.
Сара подумала было оставить эту тему, но…
Но, чёрт побери, у Дона ведь есть, кому излить душу.
— Ты думаешь, что я не знаю, правда?
— Не знаете что? — спросил Гунтер.
— О, пожалуйста, — сказала она. — Я перевожу послания со звёзд. Так что принять сигналы гораздо ближе к дому я уж точно смогу.
Никогда не знаешь, смотрит ли робот тебе в глаза.
— Ох, — сказал Гунтер.
— Ты знаешь, кто это? — спросила она.
МоЗо качнул своей голубоватой головой.
— А вы?
— Нет. И не хочу знать.
— Я не буду слишком нахален, если спрошу, как вы к этому относитесь?
Сара выглянула в окно, в котором виднелся только кусочек неба и красный кирпич соседнего дома.
— Я бы, конечно, предпочла иное решение, но…
МоЗо молчал, бесконечно терпеливый. После паузы Сара продолжила:
— Я знаю, что у него есть… — Она запнулась, выбирая между «желаниями» и «потребностями» и в конце концов остановилась на последних. — А я не могу больше заниматься этой… гимнастикой. Не могу перевести часы назад. — Ей пришло в голову, что часть про часы прозвучала, словно вариант архетипического выражения невозможности типа «Я не могу остановить солнце». Но для Дона стрелки — Господи, когда она последний раз видела часы со стрелками? — стрелки часов действительно перевели далеко-далеко назад. Она покачала головой. — Я за ним больше не поспеваю. — Она ещё немного помолчала, потом посмотрела на робота. — А ты как к этому относишься?
— Я не силён в эмоциях.
— Надо полагать.
— И всё же я предпочитаю, чтобы всё было… проще.
Сара кивнула.
— Ещё она твоя восхитительная черта.
— Я прямо сейчас изучаю информацию о таких вещах, доступную в сети. Я честно признаюсь, что вряд ли понимаю её в достаточной мере, но… вы не сердитесь?
— О, ещё как сержусь. Но не только — не столько — на Дона.
— Я не понимаю.
— Я зла на… на обстоятельства.
— Вы говорите о том, что роллбэк на вас не подействовал?
Сара снова отвела взгляд. Через некоторое время она сказала, тихо, но отчётливо:
— Я злюсь не на то, что он не подействовал на меня. Я злюсь на то, что он подействовал на Дона.
Она опять повернулась к МоЗо.
— Ужасно, не правда ли, что я расстроена тем, что человек, которого я люблю больше всего на свете, проживёт ещё семьдесят лет или даже больше? — Она покачала головой, поражённая тем, на что оказалась способна. — Но это, знаешь ли, только потому, что я знала, чем всё это должно будет кончиться. Я знала, что он бросит меня.
Гунтер качнул сферической головой.
— Но он этого не сделал.
— Нет. И я не думаю, что сделает.
Робот немного подумал.
— Я согласен с вами.
Сара двинула плечами.
— Поэтому я и простила его, — сказала она; её голос был тих и далёк. — Потому что, видишь ли, я знаю, сердцем чувствую, что, случись всё наоборот, я бы от него ушла.
— Как вы себя чувствуете? — спросила Петра Джоунз, доктор из «Реювенекс», явившаяся к ним домой для очередного обследования Дона. Сара теперь при этом не присутствовала; для неё это было слишком тяжело.
Дон знал, что страдает от неуместной упрямой гордыни. Он закалил её, когда много лет назад медленно и в муках умирала его мать. Когда Сара сражалась с раком, он не опускал голову, пряча свою боль и страх так хорошо, как только мог, от неё и детей. Он знал, что он — сын своего отца; просить о помощи — это показать слабость. Но сейчас ему нужна была помощь.
— Я… я не знаю, — тихо сказал он.
Он сидел на краю дивана; Петра, одетая в дорогой на вид тёмно-оранжевый брючный костюм, сидела на противоположном.
— Что-то не так? — спросила она, наклоняясь вперёд; бусины её дредов тихо застучали друг о друга.
Дон наклонил голову. Сверху едва слышно доносились голоса Гунтера и Сары.
— Я, э-э… чувствую себя так, как будто я — это не я, — сказал он.
— В каком смысле? — спросила Петра с напевным джорджийским акцентом.
Он сделал глубокий вдох.
— Я делаю… вещи… которые мне несвойственны; вещи, которые я никогда не думал, что буду делать.
— Например?
Он посмотрел в сторону.
— Я… это…
Петра кивнула.
— Ваше либидо повышено?
Дон посмотрел на неё, но ничего не сказал.