Разве может повлиять мнение одного человека из тысячи по одному-единственному вопросу на общую картину? Так она тогда думала. Но слова Карла Сагана звучали сейчас в её голове: «Кто говорит от имени Земли? Мы говорим». Я говорю.
А Сара хотела дать драконианцам самый честный, самый искренний ответ, на какой была способна.
К этому времени копии вроде бы окончательной редакции ответа уже были записаны на CD-диски, и была изготовлена архивная распечатка, которую Дон недавно принёс ей из университета. Сара и думать забыла о той ночи в Пуэрто-Рико тридцать восемь лет назад, пока не вспомнила несколько минут назад.
— Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросил Гунтер.
— Просто составь мне компанию, — ответила Сара.
— Конечно.
С Гунтером за плечом она тихо приказала компьютеру вывести копию её вариантов ответов на драконианскую анкету.
— О-кей, — сказала она компьютеру. — Показать ответ на вопрос сорок шесть.
На экране подсветилась новая ячейка.
— Сменить ответ на «нет», — сказала она.
Дисплей отразил изменение.
— Теперь перекомпилируем все мои ответы. Во-первых… — она продиктовала инструкции, которые компьютер покорно исполнил.
— Частота вашего пульса увеличилась, — заметил Гунтер. — Вы хорошо себя чувствуете?
Сара улыбнулась.
— Это называется волнение. Всё будет хорошо. — Она снова обратилась к компьютеру, стараясь говорить по-прежнему ровно: — Скопировать полученную последовательность в буфер обмена. Вывести ответ драконианцев… Так, загрузить алгоритм дешифровки, который они прислали. — Она помедлила, чтобы сделать глубокий успокаивающий вдох. — Отлично, теперь вставить содержимое буфера обмена и выполнить алгоритм.
Содержимое экрана моментально изменилось, и…
Эврика!
Вот они: длинные последовательности символов, определённых в первом сообщении. Сара десятки лет не читала драконианских идеограмм, но она тут же их узнала. Вот этот блок означал символ «равно», вот эта перевёрнутая «Т» — символ «хорошо». Но, как и с любым языком, если ты им не пользуешься, ты его забываешь. Не важно. Существуют программы, способные транслитерировать драконианские символы, и Сара приказала компьютеру скормить получившийся текст одной из таких программ. Экран тут же заполнился переводом драконианских символов в английские слова, которые она сама им сопоставила целую вечность назад.
Сара крутанула колёсико мыши, прокручивая экран за экраном расшифрованного текста; сообщение было огромно. Гунтер, конечно же, мог читать текст с экрана, как бы быстро он ни прокручивался, и он удивил Сару, в одном месте очень тихо воскликнув «Вау!». Через некоторое вемя Сара вернулась к началу; её переполнял адреналин. Большая часть вступления была чёрной, но остальной текст был расцвечен разными цветами, отражавшими различную степень уверенности перевода; значение каких-то драконианских символов было общепризнанным, относительно смысла других имелись разногласия. Но общая идея была очевидна, даже если какие-то тонкости при переводе потерялись, и когда эта идея дошла до Сары, она лишь покачала головой в изумлении и восторге.
Глава 37
Дон проснулся незадолго до шести утра; его разбудил какой-то шум. Он перевернулся и увидел, что Сары рядом нет, что для такого раннего часа было необычно. Он перевернулся на другой бок и посмотрел в сторону смежной со спальней ванной, но там её не было тоже. Обеспокоенный, он поднялся с постели, вышел в коридор, и…
Вот она где — в кабинете, с Гунтером.
— Дорогая! — воскликнул Дон, входя в комнату. — Ты что тут делаешь в такую рань?
— Она находится здесь в течение двух часов сорока семи минут, — услужливо сообщил Гунтер.
— Зачем? — спросил Дон.
Сара посмотрела на него, и он увидел выражение изумления на её лице.
— Я это сделала, — сказала она. — Я догадалась, какой должен быть ключ.
Дон кинулся к ней через комнату. Он хотел сгрести её с кресла, обнять, закружить — но он не мог. Вместо этого он наклонился к ней и нежно поцеволал в макушку.
— Это потрясающе. Как ты это сделала?
— Ключом был мой набор ответов, — сказала она.
— Но я думал, ты это уже пробовала.