Уже на другой день Марина с интересом включилась в новое для нее дело. Живая, интересная работа, не то что бесконечные клиенты, компьютер, билеты, расчеты с утра до вечера, и так все семь лет. С ума можно сойти!
В обеденный перерыв Марина перевела все бумаги, позвонила в центральную мэрию, потом в префектуру полиции. Многое сразу же прояснилось, неизвестная русская приобрела очертания, появились старые адреса, имена, номера телефонов. Марина светилась радостью — Алик и Аркадий будут довольны.
Вечером после работы у нее было запланировано посещение магазина «Макс-Мара». Пару недель назад на презентации осенней коллекции она примеряла там прелестное шерстяное пальто цвета какао, объемное, легкое, с большим воротником и манжетами. Тогда эта покупка казалась недосягаемой из-за цены, и вот сегодня она сможет приобрести желанную вещь. Теперь ей, как никогда, хотелось быть красивой и привлекательной. Марина вспоминала руки Алика, его глаза совсем близко у своего лица, его губы — и ощущения, которые, как ей казалось, она уже давно успела позабыть, поднимались в ней горячей волной.
Аркадий и Алик оценили работу Марины на «отлично». Не прошло и трех дней, а у них уже было целое досье на «комсомолочку». И все совершенно легально! Стало известно также, что она владелица квартиры на набережной Президента Думера, которую сдает некой мадам Дювалье.
Они тут же решили проверить, что это за «мадам» и что это за квартира. Несколько вечеров подряд они в машине, взятой напрокат, дежурили напротив дома на набережной. И в первый же день заметили женщину, очень похожую на ту, что была изображена на старой фотографии.
В такую удачу трудно было поверить. Может, ошибка, ведь столько лет прошло. Они устроили слежку, и однажды днем им удалось сфотографировать предполагаемую Ольгу Азарову, когда та входила в ресторан в компании какого-то импозантного француза. Сомнения развеялись. Это была она.
Аркадий сразу сообщил в Москву о столь удачном продвижении дела. Что делать дальше? Ответ был следующий: не спешить, следить, себя не выдавать, самостоятельных действий не предпринимать. Самое главное — Ольга здесь и никуда от них не денется.
Марина оказалась просто сокровищем. Она нашла даже адрес и телефон бывшего мужа «комсомолки», оперного певца, который жил и работал в Страсбурге. Тоже хорошая зацепка на всякий случай. Теперь предстояло самое трудное: не вспугнуть Ольгу раньше времени. Надо было ждать, в то время как добыча — вот она, ходит рядом, осталось только хорошенько погонять ее по всем кругам страха, надежд и ожиданий, а там, глядишь, денежки будут принесены на тарелочке с голубой каемочкой, а не окажется наличных, так цены на недвижимость в Париже — ого-го! Деньги — вот первоочередная задача. А прикончить «комсомолку» они всегда успеют.
Неожиданно для самой себя Ольга спала всю ночь без кошмаров и страхов, глубоко и спокойно. После нескольких дней нервотрепки передышка в виде долгого и крепкого сна была просто спасением.
Она проснулась от необычной тишины и не сразу вспомнила, где находится. Потом увидела так и не погашенный ночник у кровати и, внутренне похолодев, все вспомнила. Но тут же заставила себя успокоиться, встала, подошла к окну: пустынная площадь, жандарм, стоящий у фонтана, редкие прохожие… Обычное французское захолустье.
Спустившись на первый этаж, в ресторан, она заказала себе завтрак. После хорошего сна у нее появился аппетит. Даже хозяин, проверяющий счета за конторкой, заметил, что вчерашняя ночная гостья выглядит сегодня значительно бодрее и увереннее в себе. Занятная дамочка, ничего не скажешь. Интересно, как ее занесло в их дыру… Но соваться с вопросами да советами здесь было не принято.
После завтрака она еще раз позвонила Жан-Марку. И опять безрезультатно. Такое длительное молчание уже стало пугать Ольгу… Что делать, если его действительно нет в Стасбурге? Зря она отказалась от предложенных ей в свое время ключей от квартиры.
Позвонить сестре Жан-Марка в Кольмар она не могла, записная книжка с телефонами осталась в Париже. Ехать в Кольмар только в надежде, что Моник располагает сведениями о брате? Тогда придется там задержаться, а этого Ольге не хотелось. Родня Жан-Марка не очень-то жаловала ее, и понять их, наверное, можно: для них Ольга оставалась чужой, иностранкой, в которую «бедный» Жан-Марк без памяти влюбился, на свою голову.