– Пока молоды, надо любить. Как говорил какой-то классик… люби, чтобы в старости было что вспомнить!
Славик правой рукой обнял Фаину за плечи, а левую положил девушке на колено.
– Не люблю читать, люблю танцевать, – запинаясь, сказала Фаина и крикнула: – Музыку!
Повернулась к Славику и стукнулась носом в его подбородок:
– Я, чо хуже Маринки? Я вам станцую!
Кирилл самодовольно улыбнулся, встал из-за стола и громко объявил:
– Господа студенты! Очаровательная Фаина!
Подтолкнул девушку к сцене. Фаина на шатких ногах пошла к сцене. Натыкаясь на столики и студентов.
– Ты уверен, что станцует? – спросил Славик.
– Я ей в вино подсыпал, – сказал Кирилл. – Доставай камеру, будешь снимать. Потом пригодится. Студентки, они же гордые… пока не припугнёшь.
Славик достал маленькую камеру и начал снимать. Фаина зашла на возвышенность сцены, потребовала включить быструю музыку. Длинноволосый парень, предвкушая развлечение, включил ритмичную, громкую музыку. Студенты столпились вокруг сцены, громко зааплодировали, понимая по виду Фаины, что она сейчас выкинет что-нибудь шокирующее. Есть, пить, танцевать уже прискучило, и студенты хотели зрелищ.
Фаина повела бёдрами, плечами. Несмотря на опьянение, Фаина хорошо танцевала. Подбадриваемая громкими аплодисментами, свистом, криками, Фаина скинула блузку, потом сбросила короткую юбку и осталась в полупрозрачных стрингах. Славик снимал танец на видеокамеру. Парни хохотали. Девушки улюлюкали.
Марианна сдёрнула Фаину со сцены, толкнула ей в руки одежду, и под недовольный свист увела в подсобное помещение. Оставила там и заставила вымыть лицо холодной водой. Вернулась и сказала:
– Господа студенты!
Но Кирилл не дал ей сказать, перебив громким выкриком:
– Сама будешь раздеваться! Завидуешь, Фая тебя затмила!
Марианна повернулась к Кириллу и презрительно бросила:
– Урод!
А потом обратилась к студентам, стараясь увидеть глаза каждого:
– Мы же не уроды, правильно!?
Славик хотел что-то крикнуть, но Андрей стукнул кулаком ему по рёбрам и забрал камеру.
– А сейчас подарок всем первокурсникам, всем настоящим студентам! – сказала Марианна. – Надя Русина споёт песню.
Валера проводил Надю до сцены, раздвигая перед ней плечами толпу студентов. Помог подняться по ступенькам. Надя обвела однокурсников взглядом ясных карих глаз и запела песню Александры Радовой:
«Мы построим свой дом, мы поставим его на отшибе. Ни к чему суета – мы с тобою решили. И пусть будет в нём рай, но пусть будет земной. Я хочу, чтоб ты был только мой, только мой, только мой… Всё, что было забыто – того нет и в помине. Я хочу, чтоб поленья трещали в камине. Я хочу, чтобы дог у дверей охранял твой покой. Я хочу, чтоб ты был только мой, только мой, только мой… Только мой и в печали и в радости. Мы с тобой до глубокой до старости. Только мой из рожденья в рождение. Мы с тобой сказок всех утверждение… Я хочу, чтоб враги адрес наш потеряли. Чтобы только друзьям двери мы отворяли. Я хочу, чтобы утро нас щедро поило росой. Я хочу, чтоб ты был только мой, только мой, только мой».
Вначале студенты шумели. Но потом шум постепенно стал стихать и вскоре все уже внимательно слушали звонкий голос Нади.
Лица парней и девушек прояснились. Валера, не отрывая глаз, смотрел на Надю. Денис не сводил глаз с Марианны. Андрей держал Катю за руку. Фаина плакала, сидя в углу за стойкой кассы.
Надя закончила петь, минуту стояла одухотворённая тишина. Потом громкие аплодисменты оборвали тишину. Кирилл с недовольным лицом ушёл из кафе.
Сцена 19
Ночь заливала квартиру Светы сиянием луны. Голубой свет, сочившейся сквозь тюлевую штору, падал на лицо дремлющего в кресле Димы. Коричневый свитер с затяжками на локтях, потёртые на коленях джинсы серебрились, словно были сотканы из паутины.
В комнате Светы горела настольная лампа. Свет жёлтым кругом лежал на белом ковре. Блестели, разбросанные по полу, обложки глянцевых журналов.
Девушка стояла у окна в домашнем халате и вглядывалась из-за шторы на улицу. Увидела кого-то и поспешила в зал.
– Вставай. – Света затормошила Диму. – Марина идёт. Посмотри в окно. Не одна идёт. С двумя парнями – Дима выглянул в окно и недовольно прищурил глаза – Ты же знаешь, ближе подруги, чем Мариша, у меня нет. Я волнуюсь за неё. Ей красивой жизни захотелось. А красивая жизнь для девушек, знаешь, как начинается. Уговорил бы ты её домой вернуться.
– Я пробовал. Не хочет. Ты же знаешь её характер.
– Знаю. Только ты не говори, что я тебя просила. У нас доверительные отношения. Я в спальню. Не хочу, чтобы она меня видела.
– Не скажу, – обещал Дима.