На лестничной площадке четвёртого этажа стояли две юные студентки, только что поступившие в институт. Блондинка в розовом топике опиралась острыми локотками о перила, прогнув спину и выставив, как она считала «самую красивую» в коротких розовых шортиках. И чувствовала восхищённые взгляды проходящих мимо парней. Знакомиться близко с ними Фаина не собиралась. Те парни, с которыми она хотела познакомиться, в общежитиях не живут.
Брюнетка в белых бриджах и красной майке с надписью «Я люблю тебя» стояла рядом с блондинкой, опираясь рукой о своё широкое бедро на тонкой талии. Она видела, куда смотрят проходящие мимо парни, улыбалась кончиками губ в яркой помаде. Расправляла плечи, чтобы тонкая ткань маячки натягивалась, обрисовывая грудь, но плечи сами чуть горбились. Катя старалась не отставать от подруги, чтобы не прослыть «деревней».
Девушки, раскрепощённые свободой, с пренебрежением посмотрели сверху вниз на женщину и девушку, которые поднимались по лестнице.
– Посмотри, как одета, – шепнула брюнетка, – деревня деревней. Где она только откопала это платье?
– В музее, – хихикнула Фаина.
– И дочка из далёких семидесятых – кто сей час носит косы? Отрастила до пояса, – с усмешкой заметила Катя, встряхнув короткой причёской.
Женщина и девушка прошли по длинному тёмному коридору. Остановились у комнаты «407». Дверь недавно покрасили коричневой краской, такого же цвета, как пол. Девушка повернула ключ, и дверь со скрипом открылась.
В маленькой комнате стояли три кровати. Две были небрежно застелены, на третьей лежал матрас, свёрнутый в рулон, как в плацкартном вагоне. В углу стоял стол, пахнущий жареной картошкой и прожженный в нескольких местах. Окно, с треснувшим стеклом, прикрывала короткая шторка, повешенная криво.
– Ну вот, доченька! Здесь ты будешь жить…– женщина заплакала и вытерла слёзы платком, – не хватает денег у нас на лучшее….
– Да что ты, мамочка, успокойся…– девушка нежно обняла мать.
– Наденька, я хотела, чтобы ты жила прилично… – всхлипывала женщина. – Не то, что я – санитарка в больнице… Ты же школу с золотой медалью закончила. В Москве, на … олимпиаде победила. Были бы денежки, в Москву бы поехала. Ведь тебя в МГУ приглашали…
– Не расстраивайся! Все будет хорошо!
– И впрямь… Чего это я… – Мать внезапно успокоилась и сунула платок в карман платья. – Ты девочка умная, всего достигнешь….
– Да, мамочка!
– Надюша! У меня автобус через час! А то ведь дома еще животинку покормить…
– Я все разложу! Не беспокойся! Я тебе потом позвоню!
– Хорошо. Пока, доченька. – Мать поцеловала дочь и перекрестила. – Храни тебя Бог. Позвони, обязательно позвони.
– Конечно, мамочка, позвоню!
Мать ушла, шаркая старыми ботинками по полу. Надя хотела разложить вещи, но в комнату вбежали девушки. Надя узнала в них тех девушек, которые стояли на лестнице и шептались.
«Кареглазая брюнетка похожа на девушку, вырвавшуюся из-под строгой родительской опеки, – подумала Надя. – В больших глазах сияние свободы». А вторая, голубоглазая блондинка, напомнила Наде улыбающуюся во весь рот девушку, которую часто показывают в рекламе.
– Привет! Давай знакомиться! – сказала брюнетка. – Я – Катя. Вместе будем жить! Никогда не чувствовала себя такой свободной и счастливой! Знаешь, какие у меня родители строгие.
– Надя, – ответила девушка и прижалась спиной к плетеному шкафу под напором новых знакомых.
– Привет, – поздоровалась блондинка. – Меня зовут Фаина. Отпразднуем приезд в город. Мы бутылочку вина купили. Парней пригласим!
– Я не пью. Что они о нас подумают? – часто замигала Надя длинными ресницами, растеряно глядя карими глазами. – Мы же с ними не знакомы.
– Вот и познакомимся! – не обращая внимания на растерянность Нади, говорила Катя. – Не надо вечером бежать домой, оправдываться перед отцом.
– Будем приглашать! Будем! – смеялась Фаина. – Подумают, что мы взрослые девушки, которые не держатся за мамину юбку. Мы же теперь взрослые люди!
– Если хотите, – согласилась Надя. – Только я пить не буду. Я не пью.
Фаина, прищурив глаза, оценивающе посмотрела на Надю и задала вопрос, от которого Надя густо покраснела: – Девственница что ли!? – Рассмеялась и добавила: – Ничего, мы тебя научим жить! И пить, и парней любить!
Сцена 5
Квартира Светы заметно изменилась. Но не от перемены мебели. Она стала чище. Марианна вымыла полы, протёрла пыль. Расправила штору, выбросила высохший букет цветов, стоявший в хрустальной вазе на столе.
Света сидела в кресле в модном халате под японское кимоно. Листала глянцевый журнал. Марианна уютно расположилась в кресле. Она недавно приняла душ. Волосы девушки ещё не высохли, а по виску, щеке сбегала маленькая капелька воды. Марианна смахнула её рукой и подумала, что надо высушить волосы феном, но вставать из кресла не хотелось. Оно такое мягкое, нежное. Марианна не стала переодеваться и смотрела телевизор в своём коротком халатике – светло-зелёном с золотистыми квадратиками, застёгнутом на маленькие зелёные пуговицы. Розовые, распаренные горячей водой ноги девушки, вытянулись на всю длину.