Собаку!
Словно бы вспомнив что-то, Кузьмич позвал, привставая над снегом: – Айк! Ко мне, Айк!
Довольно улыбаясь своими людоедскими улыбками, волки заходили на свою последнюю атаку на человека.
Словно бы взорвавшись изнутри разбитым стеклом, из окна веранды, невероятным прыжком, разбиваясь в кровь от разбитого стекла, вылетел грозный бульмастиф!
Айк!
Одним мигом матёрый бульмастиф настиг волков и тут же верная собака, закрыв собой хозяина, приняла свой последний неравный бой с лесными хищниками. Крутясь в одном яростном клубке, в поединке с двумя огромными матёрыми волками, старый бульмастиф, не обращая внимания, как волки грызли и убивали его, делал свою работу, свою последнюю работу.
Вырвав глотку одному из волков, который захрипев, задрыгал лапами, агонизируя на снегу, истерзанный бульмастиф дрался с последним волком. Грызя и убивая друг друга в беспощадном поединке, собака и волк бились не на жизнь, а на смерть. И если волк хоть как-то пытался уже защитить только свою уходящую жизнь, собака билась с ним, умирая, защищая жизнь того, кого любила больше всего – своего хозяина.
Коротко, по-щенячьи завизжав, последний волк забился в предсмертных конвульсиях, когда умирающий бульмастиф мёртвой хваткой взял его за горло и сдавил своим последним усилием.
Всё!
Умирающий пёс, истекая кровью подполз к лежащему на снегу хозяину и доверчиво положил ему на грудь свою большую мужественную голову.
– Айк! – плакал в полном одиночестве старик.
Но ничего ему не ответил ни Айк, ни сумрачный лес, шумевший над его головой и поющий свою какую-то старую печальную песню.
Постовой
Сотрудникам патрульно-постовой службы, павшим при исполнении служебных обязанностей
ПОСВЯЩАЕТСЯ
Одиноко маячила на перекрёстке фигура усталого человека.
И хотя в этот тёплый июльский вечер время дежурства у сержанта милиции Иванова подходило к концу, всё равно ему было как-то неуютно и тоскливо. Сержант не торопясь посмотрел на часы: ещё немного и его очередная патрульно-постовая смена позади. Дома ждала ласковая жена Любаша, да трое ангелочков-сынишек, мал, мала, меньше.
Внезапно ожила и угрожающе зашипела его переносная радиостанция, из динамика которой послышался голос дежурного по райотделу: – Двенадцатый, двенадцатый, на связь! Серёжа, Иванов, ответь!
Привычным движением милиционер щёлкнул манипулятором радиостанции: – Да, на приёме двенадцатый!
– Сергей! – Иванов услышал знакомый голос лейтенанта Кравцова, – У ресторана «Надежда» пьяная буча, алкашня нормальным людям мешает отдыхать, хулиганят! Автопатрули я подтягиваю, но не успеют они, Серёжа… Ты поблизости, помоги людям, пожалуйста!
– Вас понял, исполняю, – привычно ответил постовой и грустно улыбнулся, – да, не было печали…
И хотя время его дежурства практически подошло к концу, сержант заторопился к увеселительному заведению, где и в самом деле гуляющей в ресторане свадьбе мешали отдыхать и приставали местные пьяные гопники, шпана, если кто не понял. Прибыв на место происшествия, благо оно было недалеко, сержант содрогнулся: у ресторана при свете редких тусклых уличных фонарей разыгралась целая баталия, драка, если проще говоря. Было видно, как на вышедших из ресторана подышать чистым воздухом жениха и невесту, которая явно была в положении, и их близких, напала местная шпана. Так бывает, слово за слово, первый удар, и вот она – первая кровь пролилась.
Но сейчас, а это сержант видел чётко, преступники избивали не только жениха и его близких, но даже невесту. Подбегая к месту происшествия, сержант Иванов увидел, как местный буян-хулиган Петухов в пьяной удали саданул ногой прямо в живот беременной невесте, облачённой в своё белоснежное платье, которая охнув от его удара, плавно и медленно опустилась на асфальт.
Лихо влетев в кучу дерущихся, первым делом сержант разнял разбушевавшихся людей и пристегнул бандюгу Петухова наручниками к себе.
И вовремя: потому что преступник пытался ударить невесту чем-то блеснувшим в его руке. В ту же секунду сержант почувствовал острую резкую боль в боку и успел увидеть, как в руке у Петухова мелькнул выкидной нож. Умелым движением сержант выбил у преступника его оружие.
Как-то сразу из его раны по его светло-синей милицейской рубашке тонким ручейком потекла кровь.
Такая красная-красная.
Чтоб не тревожить окружающих, сержант прикрыл рукой свою рану. После чего попросил унести невесту, до сих пор не пришедшую в себя, в ресторан, и вызвать «Скорую помощь».