-И все же Майк мне больше по душе. – Настоял я на своем. – Кстати, ты мне кое-что обещал.
-Что?
-Историю про тебя, Дениелса, ну, и видимо про всех остальных тоже.
При упоминании фамилии фригольдера, гранлиит нахмурился и стал совсем уж серьезным.
-Тебе это надо, Джоэл? – Ему вовсе не хотелось ворошить прошлое, но мой настойчивый кивок сделал свое дело. – Ладно, тогда слушай.
Глава 21. Ещё немного истории. Часть 1.
Странно подумать, но эта история произошла всего пять лет назад. Грессия пребывала в относительном спокойствии, фригольдеры Роберта Миреда были уничтожены, других серьезных противников не намечалось, и над головами нескольких миллионов грессийцев жизнерадостно светило солнце мирного времени.
Люди не ждали потрясений. Жизнь текла ровной спокойной рекой и в Академии Легитерии, курсанты постигали военную науку благодаря литературе эмпирического характера, не подозревая, что личный опыт некоторых из них во сто крат превзойдет «былые походы» их преподавателей.
Была весна. Близилась пора экзаменов вступительных, межкурсовых, выпускных. Душные аудитории нравились всё меньше, звала улица, оживающая природа, обостряющаяся простуда, неожиданная любовь.
Все это смешалось воедино в подсистеме «В» - выпускном курсе этого года обучения. Молодые парни днем кипели над учебниками, но семнадцать – восемнадцать лет – самое время для смешения различных чувств, нарастания уровня гормонов, заставляющих их разрываться на части, толкая то к ответственному завершению многолетнего обучения, то к приключениям свободного характера.
В вечерние часы живущим на территории Академии Легитерии курсантам предписывалось находиться в жилом корпусе – втором по счету, где будущие выпускники, по традиции, занимали восьмой этаж, то есть, самый верхний. Кто-то видел в этом определенную философию, определяющую скорый прорыв в самостоятельную жизнь, но на деле это было лишь одним из правил Устава Академии.
Но быть на месте – вовсе не значит следовать всем предписаниям данного учреждения, и в двенадцать ночи здесь обычным было громкое звучание музыки, азартные игры и другие недозволенные Уставом деяния.
Парни громко смялись, некоторые курили прямо в постели, стряхивая пепел на пол и деловито потягивали пиво из жестяных банок. Кто-то даже умудрялся посапывать в этом хаосе. Другие же пялились в телефоны или же молча наблюдали за игрой или за ходом диалогов.
За девять лет, проведенных вместе, эти ребята привыкли к подобным условиям казарменных спален, условно разделенных арочными проходами с несуществующими дверями, и не удивительно, что эти пятьдесят два человека могли существовать мирно, не имея претензий ни к условиям проживания, ни друг к другу.
В разгаре был карточный бой. Играли пятеро, четко отстукивая по очереди по невысокому деревянному столику до дыр затертой колодой, и нервно следили за каждым движением своих соперников.
Особенно не везло сегодня Нэшу Иггису, он проиграл уже месячную стипендию, но подобная трата не только не охладила его пыл, но, напротив, породила еще большее желание отыграться.
Итак, выложив на стол последнюю заначку, он неожиданно понял, что остался совершенно без денег, но пылкий нрав не давал его голове покоя.
-Пойду возьму еще у Алана. – Потирая вспотевшие от напряжения ладони, сообщил здоровяк, имея ввиду своего младшего брата – тот учился на несколько курсов младше.
-Да надоело уже, Нэш. – Парни – и те подрастеряли интерес к игре. – Завтра отыграешься…
-Нет, сегодня! – Взревел тот, и все его товарищи по игре устало вздохнули.
Он вскочил с места и помчался к своему брату – увы, подростки в четырнадцать мало чем отличались от взрослых парней, и в это время суток даже не думали ни о сне, ни об отдыхе.
Остальные расслабленно откинулись на спинки полусломаных стульев.
-Вы слышали? – Громко, дабы занять возникшую пустоту, спросил Эйлан Тин, вечно все знающий, но сумасбродный тип. – Дениелса выперли из Легитерии.
-Да ладно?!
-Неужели?!
-Когда?!!!
Данный вопрос вызвал небывалый интерес у присутствующих, и не удивительно – Леонард Дениелс был известной фигурой в Легитерии; помимо того, что он занимал должность гранлиита седьмого легита, так он еще умудрялся преподавать в Академии Легитерии, и каждый из курсантов знал его лично.