— Вот именно.
Она расхохоталась.
— Я никогда об этом не слышала!
— Мы об этом помалкивали! — Улыбка вдруг стерла строгость с лица Уилфилда, и оно стало почти беззаботным. — Мы не хотели, чтобы ходили слухи, будто неудовлетворенные клиенты избивают служащих фирмы. Единственной свидетельницей была Элиза Клиффорд, а она, знаете ли, очень щепетильная особа.
Миссис Хартли не была шокирована, ее глаза сверкали. Да и сама Молли давно уже поняла, что осталась тогда в дураках. В семнадцать лет ей хотелось только поскорее выпутаться из скандальной истории. Сейчас она уже могла бы заявить: меня уволили несправедливо, была пара кретинов, с которыми я едва знакома, и это их проблемы — не мои!
Старая леди решительно сказала:
— Все это было так давно и уже позабыто, а мисс Смитсон ищет работу. Ты, Грег, считаешь, что мне нужна компаньонка? Что ж, я выбираю Молли!
— Но у нас есть гораздо более подходящие претендентки, и вы их отвергли! — попытался возразить Уилфилд.
— Я уже сделала выбор, — отрезала миссис Хартли. Она скорчила гримаску, и Молли вдруг на мгновение увидела, какой задорной и своевольной девчонкой та когда-то была — да и сейчас в душе оставалась такой же!
— Я не могу его одобрить, — неумолимо сказал он.
Молли освободила другую руку, но Кэрол тут же схватила Молли за локоть и ласково улыбнулась Грегори.
— По крайней мере, наша гостья останется к чаю!
— Нет, спасибо! — быстро ответила девушка. Она почувствовала, что начала краснеть, пока Уилфилд разглядывал ее.
— Милочка останется со мной, — добавила Кэрол Хартли. — Мне ведь, старухе, дозволено принимать гостей, не так ли?
Это, конечно, была шутка. Грегори покачал головой, знакомая улыбка, которую Молли сравнивала с крысиным оскалом, тронула его губы.
— Я скажу Дороти, чтобы принесла чай, — промолвил он.
— Правильно, дорогой, — ответила Кэрол.
Идя вслед за старой леди по широкой лестнице, Молли не нужно было оглядываться, чтобы убедиться, что Уилфилд все еще стоит в холле и наблюдает за ней. Она физически ощущала на себе его взгляд и шагала осторожно, словно боясь споткнуться.
Девушка и не подозревала, как взволнует ее новая встреча лицом к лицу с бывшим шефом. Ей никогда не забыть увольнения, оно было так унизительно! Но это случилось более трех лет назад. С тех пор ей нередко приходилось бывать во всяких переделках, и она считала, что стала закаленной.
Да, она теперь закаленная. Научилась не раскрывать душу, не выказывать обиды и гнева, даже если ее провоцировали. Но Грегори Уилфилд, похоже, легко взламывал ее защиту. Она старалась сдерживать дыхание, пока они не достигли верхней площадки, где вошли в комнату и закрыли за собой дверь.
Это была гостиная. Стулья и длинная софа обтянуты бледно-голубым шелком. Аромат свежих цветов наполнял воздух. Комната выглядела восхитительно.
Миссис Хартли забралась с ногами на софу, а гостья уселась на низкой скамеечке. Хозяйка начала рассказывать о некоторых других претендентках. Они вроде бы вполне подходили, но Кэрол Хартли была настроена против всех, отнесясь к ним почти так же предубежденно, как Уилфилд — к Молли.
— Как я рада, что вы появились! — улыбнулась старая леди.
— Но он не позволит мне остаться!
— Посмотрим! — Миссис Хартли покачала головой, и Молли удивилась — неужели она поступит наперекор Грегори? Возможно, он здесь лишь в качестве адвоката, хотя на это не похоже.
— Вы родственники? — спросила она. Кэрол вполне могла быть его бабушкой.
— Бабушка Грега была моей сестрой, — ответила та. — Он мне племянник — ну, внучатый племянник. У нас с мужем не было детей. Ах, мне бы так хотелось иметь их. И внучат…
В ее голосе прозвучала тоска, но тут же в глазах потеплело.
— Но Грег всегда был мне как сын! Лучше многих сыновей, о которых я слышала.
В дверь постучали, и вошла с подносом женщина, которая впустила мисс Смитсон в дом. Кэрол поблагодарила ее, и та, поставив поднос, помедлила, чтобы окинуть гостью с головы до ног долгим, пристальным взглядом, и удалилась.
Служанка принесла маленькие сандвичи, пирог, сливки, сахар и лимон, а также чайник, чашки, блюдца и тарелки превосходного фарфора.
Молли налила себе чаю с лимоном и вдохнула аромат напитка, благоухающего в тончайшей белой чашке. Потом взяла кусок пирога, который таял во рту, и стала слушать Кэрол. До сих пор она почти ничего не знала о ней. Та всегда была хорошо одета и причесана, уверенно держалась, в общем, настоящая леди в прямом смысле этого слова. Обычно их беседа была веселой болтовней — никаких сердечных излияний, никаких откровенностей. Но почему-то Молли казалось, что они настроены на одну волну, несмотря на возрастной разрыв в два поколения.
Теперь, когда они вместе пили чай, она зачарованно слушала рассказ Кэрол о долгих годах вдовства. Ее муж был инженером-строителем, и они вместе объездили полмира. Правильно говорил Уилфилд — в ее жизни хватало приключений.
Молли жадно слушала. Ее мечтой всегда были настоящие путешествия — не на праздные курорты, а туда, где бродят геологи и археологи. И хотя Грегори мог помешать ей получить работу, он, вероятно, был не в состоянии воспрепятствовать общению с тетушкой. Например, вот этому чаепитию. И чем больше Молли узнавала Кэрол Хартли, тем больше та ей нравилась.
Несколько раз женщина начинала расспрашивать юную собеседницу о ней самой, но она отвечала кратко, возвращая Кэрол к ее воспоминаниям. Они были увлекательны, а собственная жизнь Молли, по ее мнению, совсем нет. Ей было гораздо интереснее послушать, как в джунглях строили мост через бурную реку, чем говорить о своей персоне. Однако после второй чашки, когда большинство сандвичей было съедено, миссис Хартли твердо сказала:
— А теперь расскажите о себе.
— Что вы хотите знать? — смущенно спросила девушка.
— Ну, где вы живете?
— В доме тети и дяди. Они взяли меня к себе, когда мне было пять, а мама умерла. Тетя ее родная сестра.
— Как мы с бабушкой Грега, — сказала Кэрол и весело добавила: — Мне всегда нравились мои тети!
Моя бы вам не понравилась, подумала Молли, но ничем себя не выдала и вновь ушла от разговора о себе.
— Вам действительно восемьдесят два? На вид ничего похожего!
Она и не пыталась польстить. Кэрол Хартли смело могла бы сбросить со своего возраста десяток лет, а то и больше.
— Спасибо! — сказала старая леди и рассмеялась. — Чаще всего я чувствую, что мне, скажем так, за пятьдесят, однако бывают дни, когда ощущается каждый год прожитой жизни. Но об этом никому не рассказывайте! — добавила она, и Молли тоже рассмеялась. — А сколько вам, моя милая? — поинтересовалась Кэрол.
— Двадцать, — ответила Молли и, немного подумав, нерешительно добавила: — Сегодня. — Радоваться ей было нечему — день оказался неудачным.
А вот Кэрол оживилась.
— Двадцать? Сегодня? Как это мило! Вы должны быть очень счастливы!
Молли сохраняла улыбку, хотя внутри поднимался горький смешок.
— Я вышла замуж, когда мне еще не исполнилось двадцати! — вспомнила Кэрол. — Мой суженый был так красив!
Она поднялась с софы и подошла к комоду. Молли ожидала увидеть фотографии и подалась чуть вперед, но хозяйка вернулась, держа что-то в ладони.
— С днем рождения! — сказала она, и в руку именинницы лег тяжелый браслет в виде цепочки. Три больших брелока висели на связующем кольце: крест, якорь и сердце. — Вера, надежда и любовь, — сказала Кэрол. — С ними вы никогда не пропадете!
Браслет, судя по всему, был золотым, и меньше всего Молли ожидала такого подарка. Слезы навернулись ей на глаза, и она смахнула их. Никогда ни перед кем не проливала слез, но в это утро, после неприятной встречи с Грегори Уилфилдом, оказалась чувствительной к доброте — такому благородному, прямо-таки царскому жесту!
— Как вы щедры, — сказала она. — Я ценю ваше внимание, а подарок такой красивый. И все же не могу принять его, если не… — Она закусила губу. Ей было неудобно. — Он золотой? Во всяком случае, так выглядит…
— Да.
— Тогда нет, спасибо. Право же, я буду чувствовать себя неловко, приняв такую дорогую вещь!