***
— Мы можем поговорить? — раздался в комнате дрожащий девичий голос.
Александр хмуро и задумчиво глядел в окно, разглядывая прохожих, которые всё спешили по своим делам. После случая в клубе молодожёны несколько часов не разговаривали, всё тая в себе какую-то непонятную обиду. И пусть девушка хотела оправдаться, Александр грубо прерывал все её попытки заговорить с ним. Любой разговор сейчас стал бы источником невыносимой боли, которую он испытал, когда увидел свою жену рядом с другим.
— Я женился на тебе, потому что доверял, Агата, — раздался тихий, глубокий голос, выдавая всё его грусть и разочарование. — Неужели я ошибся?
— Но ты даже не даёшь мне спокойно объясниться! — вспыхнула она, обнимая себя руками, словно бы от холода, но на самом деле её обуял невероятный стыд перед своим супругом.
— Мне не нужны оправдания, каттен, — вздохнул он. — Мне не нужны «Я могу всё объяснить», «Я была пьяна», «Я люблю только тебя»…
— А что тебе нужно, скажи?! — всхлипнула девушка, но тут же вытерла подступающие слёзы.
— Извинения. Мне нужны только лишь извинения.
— Прости меня, — слёзы иррационально потекли из глаз, а рыжеволосая так и не спешила вытирать их. — Я не должна была уходить.
— Ты знаешь, насколько сильно я люблю тебя, моя маленькая кошечка? — вздохнул Алекс, заглядывая в глаза своей жене со всей своей болью и нежностью к ней одновременно.
— Знаю.
— Знаешь, насколько я готов пожертвовать своей жизнью ради тебя, лилла каттен? — он поднялся и медленно подошёл к своей жене.
— Я знаю.
— И я не могу злиться на тебя, как бы сильно этого не хотел, — мужчина запустил руку ей в волосы и оттянул её голову, открывая себе доступ к шее, в которую так нетерпелось впиться.
— Я люблю тебя, — прошептала Агата, трепеща в предвкушении, когда почувствовала его зубы, оттягивающие нежную кожу, а затем нежные губы, заботливо целующие оставленные покраснения.
Укусы, поцелуи, укусы, вновь поцелуи… Порочный круг, из которого она не могла выбраться с тех самых пор, как их жизни пересеклись. Руки Александра блуждали по телу девушки, требовательно сжимали каждую округлость, оставляя красные следы и синяки. Горячий язык скользил по тонкой шее, иногда зализывая засосы, заявляющие, что Агата занята.
Внезапно он столкнул её на кровать и посмотрел, словно бы хищный зверь, стремящийся наконец-то съесть свою жертву, которую после долгой охоты загнал в угол. Агата судорожно сглотнула.
— Ты была плохой девочкой, — строго сказал он, продолжая надвигаться, заставляя её мокнуть от играющих внутри эмоций.
— Теперь меня накажешь? — выпалила она.
— Обязательно, — он присел на кровать и незамедлительно похлопал по своим бёдрам. — А теперь ложись к папочке на коленки.
Слегка подрагивая из-за нахлынувших эндорфинов, девушка решила подчиниться и расположилась животом на его бёдрах, слегка выгибаясь в спине и подставляя ягодицы под его твёрдую ладонь. Она затаила дыхание, внимательно наблюдая за действиями супруга: сначала он лишь разминал их, что-то очень сексуально рыча на шведском, а затем приподнял кисть руки и хлёсткий удар прилетел на мягкое место, заставляя его моментально покраснеть от приливавшей крови. С губ сорвался вскрик, а затем и тихий стон от эйфории, что разлилась по телу. С размаху на выставленную попку опустилось ещё несколько шлепков подряд, разогревая.
Агата стонала, выкрикивала его имя, ёрзала, стараясь получить максимум удовольствия от своего наказания. От грубых прикосновений сносило крышу, а тонкая ткань кружевных трусиков давно промокла, давая Александру понять, что его жена полностью готова для него. Настойчивые пальцы несколько раз провели по кромке белья, а затем, отодвинув её, вторглись в сосредоточение желания, заставив девушку громко простонать. Он слишком хорошо знал все её слабые места, слишком правильно двигался, доводя Агату до исступления, до непреодолимого желания и удовольствия. Она выгибалась в спине, словно кошка, подставляясь под его тёплую ладонь, насаживаясь на аристократически длинные пальцы, достающие до всех самых важных точек. Тонкие ладони девушки хватались за его бёдра.
— Ты больше не будешь так делать, Агата? — промурлыкал Александр, поглаживая изящную спину своей жены.
— Нет, папочка, — сладко пропела она, стараясь получить как можно больше ласки.
— И ты будешь моей хорошей девочкой?
— Да, папочка, я буду хорошей девочкой.
— Умница, — прошептал он, пуская по коже стаю мурашек. — А теперь ляг на спинку и раздвинь ножки.
Недолго думая, она выполнила приказ и удобно расположилась на широкой кровати, слегка отводя глаза на большое окно, в котором открывался вид на ночной Париж. Горячий язык коснулся её лона, собирая скользкие капельки смазки, а с пухлых губ Агаты сорвался судорожный всхлип, и она сжала простынь в своих ладонях, совершенно не заботясь о том, что потом её придётся расправлять. Он двигался слишком умело, слишком хорошо, чтобы быть правдой, унося её в мир удовольствия. Мягкие губы коснулись горошины клитора, пуская по всему телу электрические разряды, проходившие в нервных окончаниях, а затем взрывавшиеся в миллионы фейерверков. Не кричать было невозможно, сейчас не волновало ничего: ни соседи, ни администратор хостела, ни то, что завтра у них явно будут проблемы.
— Сладкая, — прошептал Алекс и легонько подул ей в промежность, создавая непередаваемые ощущения, от которых её мышцы начали судорожно сжиматься, как при оргазме.
И стоило только девушке почувствовать приближение огромной волны удовольствия, как Александр бессердечно отстранился, тихо усмехаясь наивности супруги. Но тут же снова прильнул к ней всем телом, как только освободился из одежды. Не теряя времени, мужчина вытащил из брюк ремень и перевязал ей предплечья, крепко стягивая их между собой. Уложив девушку набок, он прижался к её спине грудью и невесомо погладил по бедру, пока она пыталась оглянуться и потереться ягодицами о стоявшее колом достоинство.
— Алекс… — прошептала Агата, тихо хныкая. — Я больше не могу…
— Тс-с-с, каттен, — ответил ей супруг, слегка прикусив мочку её ушка. — Давай же, скажи, что хочет моя девочка.
— Я хочу, чтобы папочка меня поимел.
— Насколько сильно?
— Так, чтобы я не смогла сидеть, — сглотнула она, преданно глядя ему в глаза, чему он не мог нарадоваться — так сильно она его любит, что говорит такие грязные вещички, не стесняясь.
Агата взвизгнула, когда на её попку приземлилось несколько увесистых шлепков, а затем твёрдая рука властным движением подняла её бедро, а затем налившаяся кровью головка дразняще прошлась по липким складочкам, срывая с губ сладкий всхлип предвкушения. Одним резким толчком он оказался внутри, погружаясь в горячее лоно до самого основания. Чувство наполненности захлестнуло влюблённых с головой. Зелёные глаза девушки закатились и она забилась, словно осиновый лист, но Алекс крепко прижал её к себе и несколько раз толкнулся глубже, приглушённо застонав.
— Чёрт, ты такая узенькая, — прошептал он и начал двигаться, доводя обоих до пика.
Это было каким-то безумием. Агата кричала, извиваясь в его руках, рычала, пытаясь освободиться, и наслаждалась своим положением. Каждый его толчок отзывался внутри жгучей волной, расстилавшейся по всему телу. Слегка сжимая нежные стеночки, она слегка хулиганила, задерживая его в себе, усмехаясь, за что получала шлепки по покрасневшим бёдрам, полыхающими приятным пожаром. Пальцы скользнули на горошину клитора, сжимая его и покручивая.
— Кончай, — прошептал Александр и с ещё большей силой надавил на комочек нервов, не переставая погружаться эрекцией до основания.
Девушка забилась в конвульсиях, чувствуя, как с каждым его уверенным движем волна наслаждений подкатывает всё ближе и ближе, а затем взрывается, словно бы воздушный шарик, рассыпая по телу тепло и приятную усталость. Стенки лона с силой сокращались вокруг его эрекции, и в этот же момент внутрь брызнула струя вязкого белого семени, умножая наслаждение.