Эмили наблюдала за ним, пока он ставил пластинку, словно пыталась понять, о чем он думает.
Он взял ее лицо в ладони, посмотрел на нее, запустил пальцы в кудри.
Он обратил внимание не столько на макияж и прическу, сколько на то, что она сделала это, развернул ее лицом к зеркалу, медленно и осторожно снял с нее платье. Нижнее белье, правда, оставляло желать лучшего, но его это не волновало.
— Стой тут.
Эмили наблюдала, как он двигается у нее за спиной, чувствуя его пальцы, расстегивающие бюстгальтер, стягивающие с нее трусики. Она страстно желала его губ, его прикосновений.
— Алехандро.
Он снова встал позади нее. Она смотрела, как он играет с ее грудью, слишком сильно оттягивая соски, опускает руки, гладит.
— Посмотри на меня, — попросил он.
Эмили смотрела на темные волосы у него на груди, на соски цвета красного дерева. Поцеловала один, ощутив солоноватый привкус на губах. От него пахло одеколоном. Алехандро притянул ее к себе, приподнял.
— Хочу посмотреть на нас.
Она опустилась перед ним на колени.
— Смотри.
И впервые взяла его в рот.
Раньше она чувствовала себя слишком наивной и неуклюжей, чтобы проделывать такое, а теперь знала, что ее никто не осуждает, а это — чистое удовольствие.
— Боже, — простонал он, когда она покрывала поцелуями его темную длину, добираясь до головки.
Он стряхнул со стула аккуратно сложенную одежду, позволив ей сесть, поднял ее блестящие локоны так, чтобы видеть руки, лицо и губы, какое-то время направлял ей руку, остановился и погрузился в ласки ее неискушенного рта.
— Подержи.
Он начал толкаться, потом остановился. Она откинула голову, посмотрела на него, блестящего и влажного от ее губ, снова взяла его в рот, уже немного смелее. Ее лоно горело, когда она принимала его глубже, хотя и не думала, что осмелится. Он убирал волосы с ее лица, заправлял за ухо, нежно касаясь их руками, больше не смотрел в зеркало, его волновала только она, как и он ее.
— Эмили!
В его голосе звучало предупреждение. Она почувствовала, как он набухает у нее во рту. Алехандро, задыхаясь, закричал, и Эмили впервые попробовала его на вкус, удивившись удовольствию от этой близости, напряженная, на грани оргазма, подняла на него глаза, радуясь этим ощущениям.
— Иди сюда, — позвал он.
Он притянул ее к себе, отнес в постель, они лежали молча, погруженные в собственные мысли, но не делясь ими. Она понимала, что это может быть опасно.
Глава 11
Это был не только отличный секс или прогулка рука об руку до ресторана, но и долгий неторопливый ужин.
— Выглядишь потрясающе.
Горели свечи. Алехандро взял Эмили за руку. Белая скатерть была усеяна конфетти, маленькими золотыми звездочками. Она поняла, что это самый счастливый момент в ее жизни.
— С такими вьющимися волосами тебе можно не причесываться целую вечность.
— Откуда ты знаешь?
— Возможно, прочитал где-то.
— Или услышал от одной из любовниц?
— Боже, нет, они всегда ходили в парикмахерские. Но не ты, да?
Эмили рассказала ему, как мама всегда сама стригла ей волосы.
— И одежду тоже шила она.
— Серьезно?
— У нее был талант к шитью и вязанию, — ее глаза наполнились неуместными в столь великолепную ночь слезами, но он держал ее за руку, — не думаю, что это нравилось моему подростковому «я».
— Хотелось высокой моды?
— Да. Но теперь я чувствую себя ужасно оттого, что дулась на нее за это. Однажды она сшила мне джинсы. Ужасные джинсы. Я ей так и сказала. Сейчас я бы все отдала за пару туфель, за джинсы или один из джемперов.
— Слушай, у тебя были потрясающие родители.
— Так и есть. Тогда я не всегда это ценила.
— Ты просто хотела вписаться в окружение.
Эмили кивнула, думая о том, как в детстве ее дразнили из-за одежды и прически.
— Я чувствую себя виноватой. — Она полезла в новую сумочку за салфетками, пришлось промокнуть глаза плотной салфеткой, она почувствовала, как Алехандро наблюдает за ней. — Я не жду, что ты поймешь. — Думаешь, я не знаю, что такое чувство вины?
— Я не это имела в виду. Ты тоже чувствуешь себя виноватым?
Он признался, что у него были напряженные отношения с братом и сестрой.
— Мы ссоримся.
— С тех пор, как ты поддержал отца по поводу этикетки и Марии в его биографии?
— Нет, с тех пор, как он заболел. — Он налил вина себе и предложил ей, она отказалась. — Мы были очень дружны, а теперь спорим.