Кастор, видимо, тоже думает, что его подопечный – бесполезная трата пространства и времени. Кай уверен, что Источник ненавидит его. Что ж, все честно, потому что Кай тоже ненавидит этого молчаливого жестокого человека, который делает его жизнь еще более мучительной, чем она и так стала после обращения.
Однажды ночью он пытается сбежать. Глупая затея, ведь он слеп и потерян, да и бежать ему некуда. Пути назад нет, но и жить так, как сейчас, он не может. Он пойдет куда угодно и будет стараться выжить до последнего. Любая жизнь будет лучше той, какую он ведет сейчас. Кастор нашел его. Кай вопил, и брыкался, и дрался, как мог, он походил на искалеченного, полного испуганной ненависти волчонка. Но Кастор, как всегда, оказался сильнее. В качестве наказания Кай не получал еды несколько дней.
Тренировки жестоки, все тело Кая покрыто синяками. Он не видит их, но знает, что они там. Как и порезы. Некоторые из них так глубоки, что оставят после себя шрамы. Иногда, лежа ночью без сна, Кай тихо ощупывает их, надавливает, чтобы почувствовать боль. Чтобы убедиться, что не исчез в этой враждебной темноте. Кастор не бьет его за проступки, нет. Но он избивает Кая до полусмерти во время тренировок – и Кай зовет её в эти минуты. Смерть. Но отвечает ему только демон.
Каждая тренировка – война в миниатюре между Каем и его Источником. Пока что Каю ни разу не удалось выйти победителем из этой битвы. Каждый раз он обнаруживает себя лежащим без сил на полу, жалким, полным боли, захлебывающимся в крови и слезах, а ненавистный голос холодно произносит неизменный приказ:
- Встать.
Кай забылся тревожным сном, когда это случилось. Твердые сильные руки хватают его, срывают с его жалкой подстилки и волокут в ночь. Все чувства Кая вопят от напряжения, он не понимает, кто напал на него. А затем различает уже знакомый ему запах черной хны, которую Кастор жег при каждой медитации. Это был его наставник. Он тащил упирающегося мальчика следом за собой, и Кай чувствовал под своими босыми ногами шероховатость деревянного пола, затем сырую прохладу земли, потом острую шелковистость покрытой росой травы. Кастор вел его в лес. Силуэты деревьев и мужчины перед ним рисовали перед слепыми глазами Кая устрашающие образы.
Кастор решил избавиться от него, Кай был в этом уверен. Наставник пришел к окончательному выводу, что не сможет слепить из него то существо, которое рассчитывал получить. И сейчас он отведет его в лес, и убьет. Какая-то крошечная частичка Кая одобрила эту мысль. Но это была лишь секундная слабость. Кай хотел жить. Его жизнь – это все, что у него осталось, и он не собирался так просто отдавать её этому человеку.
Когда он начал вырываться, Кастор ударил его чем-то по голове. Удар был таким мощным, что Кай потерял сознание. Очнулся он в какой-то пещере, сырой и влажной. Из нее не было выхода. Он провел в ней день, или год, или вечность, бессмысленно меряя неверными шагами свою темницу, ощупывая влажные склизкие стены, отчаянно выискивая хоть какую-то трещину, прислушиваясь к шевелению воздуха в надежде на сквозняк, который укажет ему, где выход. Ничего. Кастор запер его в этом каменном мешке, чтобы Кай умер, как животное – от голода, жажды и отчаяния.
И тогда появился Унас. Первородный. Этих созданий – сильных, злобных и неуправляемых – потомки павших ангелов использовали в качестве своих сосудов в войне с асурами. Неистовость и сила унасов не принесла им победу. После того, как асуры заточили демонов в темницы, они открыли охоту на унасов – возможно, это была неприкрытая месть бывшим сторонникам нефилимов – методично истребляли их одного за другим, пока не уничтожили всех. Кроме одного. Этого.
Кай понятия не имел, что кому-то из унасов удалось выжить. Он никогда не видел их и не мог его узнать, ему неоткуда было догадаться, что за существо сейчас находится в этой пещере вместе с ним. Но он понял. Демон узнал, вспомнил своего бывшего союзника, а вместе с ним его узнал и Кай.
У этого Унаса, единственного теперь представителя своей расы, была одна цель: убить маленького червяка, попавшего ему в руки. Унас не узнал демона. Его разум давно помутился и в нем не осталось ничего осмысленного, только животная потребность убивать, рвать и пожирать еще дрожащее, окровавленное мясо. Демон еще не понял, что его бывший соратник потерян для него. Кай знал, что чудовище внутри него жаждет перебраться в куда более полезный для него сосуд. И это значило, что демон постарается всеми силами ослабить Кая.
Дикий рев Унаса сотряс скользкие стены пещеры, мелкие камешки посыпались с потолка от силы вибрации. Барабанные перепонки Кая взорвались болью, но он не дал себе зациклиться на ней. Воздух всколыхнулся и тело Кая отреагировало быстрее, чем его мозг, бросаясь плашмя в грязь и лужи каменистого пола и спасая его от яростного взмаха когтей.
Кай быстро пополз в противоположный угол, бешено работая локтями и коленями, сдирая их в кровь. Сердце колотилось в горле и висках, пустой желудок сводило болезненными голодными спазмами. Унас разворачивался к нему, с шумом втягивая воздух и исходящий от добычи запах страха, и одновременно с его огромными руками, ухватившими голову Кая, нанес свой удар и демон. Слепые глаза Кая пронзила острая боль, как будто разом лопнули все сосуды в них, и он почувствовал, как течет из глаз по щекам тягучая, обжигающая кровь.
Кай вскрикнул от боли в голове, давление от сжимающих её рук Унаса было невыносимым. Казалось, еще немного и его голова лопнет, как перезрелая дыня. Кай сам не знал, как сделал это, но его руки метнулись вверх, превозмогая боль, ощупью нашли лицо Унаса, ощутили его бугристую холодную кожу и отыскали глаза. Прежде, чем Унас понял, что происходит, большие пальцы Кая впились в его глазницы. Унас взвыл, и Кай с отвращением почувствовал, как лопается глазное яблоко под его правым большим пальцем, как тягучая жидкость и кровь текут вниз по его запястью.
Унас отшвырнул его с такой силой, что Кай почти потерял сознание от удара о противоположную стену. Унас выл и рычал, полосуя руками свое лицо, сходя с ума от боли. Кай поднялся и прижался спиной к стене. Его рубашка, уже влажная от холодного пота, стекающего по его спине, тут же пропиталась влагой от сырой стены. Кай почувствовал смятение демона. Он недоумевал, почему Унас не дает ему перейти в свое тело, прежде чем убить мальчишку.
Ты думаешь, он помнит тебя? – насмешливо обратился к нему Кай, не пользуясь голосом. – Правда думаешь, он даст тебе овладеть им? Он сумасшедший. Даже я чувствую это в нем. Это животное. И оно просто хочет жрать. Он убьет и сожрет меня, а ты будешь просто пикантным дополнением к его ужину. Так что сейчас либо помоги мне, либо сдохни!
Челюсти Кая напряглись, стекавшая по щекам кровь просочилась в рот и обволокла язык медным покрывалом. Триумф – вот что он почувствовал в тот момент, когда понял, что демон подчинится. Существование демона зависело от жизни Кая и если он умрет, демон умрет вместе с ним. Демон хотел жить, даже если это означало дать свою силу ненавистному мальчишке.
Окровавленные губы Кая раздвинулись в ожесточенной ухмылке, почти животном оскале, когда он почувствовал, как течет по его телу мощь демона, впервые почувствовал, как неистовая энергия разливается по его венам вместо его человеческой крови, как наливаются силой его конечности.
И когда Унас, взревев, бросился на него в слепой ярости, Кай ответил ему почти животным рычанием. Его тело вспомнило все удары, все приемы и подсечки, которым учил его Кастор. Его руки и ноги превратились в непобедимое оружие, он предвидел каждое движение противника и уворачивался от него.
Он вышел победителем из этого боя. Избитым, обессиленным, едва живым – но живым, в отличие от Унаса. Первородный стал первым монстром, павшим от его руки. Кай был готов к тому, что теперь тоже умрет. Но ему не было страшно. Он подумал, что теперь он хоть на малую часть, но стал достоин своего отца. Эта мысль согрела его холодеющее тело.
Кай лежал на холодной земле, влажной и вонючей, глаза закрыты, дыхание замедляется, сердце – тоже. Жизнь уходит из него и вой демона становится все тише. Кай не в силах открыть глаза. Он так устал.