Внезапная боль в виске от неожиданного удара.
Удивление.
Улицы душного города; шаги за спиной. Темное пространство подъезда её дома; дыхание в шею. Ночные телефонные звонки и угрозы, произнесенные хриплым голосом, совсем недавно шептавшим ей слова любви. Полные крови и насилия рисунки – сама бумага, на которой они нацарапаны, жжет пальцы, будто пропитана ядом.
Страх.
Выпотрошенный трупик кошки на полу, слипшаяся от крови и вывалившихся внутренностей пепельная шерсть, дрожащие окровавленные пальцы, вкус желчи во рту, пятна крови на паркете.
Отчаяние.
Все тот же мужчина на крыше, стоящий над (бездыханным?) телом парня с каштановыми волосами. Изломанное, избитое жестокой реальностью слово с кровоточащей, когда-то заглавной, но теперь болезненно съежившейся, исковерканой буквой “Л”. На её месте уже другая буква. Вместо прежнего слова теперь его злобный необузданный близнец: темный и отравленный.
Ненависть.
Миг, зависший над пропастью за парапетом крыши. Пустота в руках, ледяной холод в желудке. Все то же лицо, что и в первом видении, только эти закрытые глаза с веками, пронизанными веточками вен, никогда уже больше не откроются. Алые брызги на веках, на волосах, их все больше и больше – и вот это уже не брызги, это капли, волны, море густой соленой красной воды со вкусом медных монет и уходящей жизни.
Облегчение?
Оцепенение…
Леда начала отдергивать руки, но Кай не позволил, потому что демон ревел внутри него, впитывая подсмотренные, недозволенные воспоминания, и ему все еще было мало. Поэтому руки Кая с пугающей скоростью последовали за её руками, пальцы впились в её запястья, зажимая их в тиски, не отпуская, требуя отдать каждую каплю её боли, на которой хотел пировать монстр, владеющий его душой.
Все случилось очень быстро. В пылающей голове Кая взрывом сверхновой разорвался пронзительный разъяренный вопль, разлетелся осколками, вышвыривая его из её памяти, выталкивая из её украденных воспоминаний. Кай будто очнулся от обморока, не сразу осознав, что лежит на спине с лицом, залитым кровью, текущей из глаз, а тело болит так, будто по нему проскакал галопом табун одичалых шоргонов.
Пытаясь собрать по кусочкам свое восприятие окружающего, Кай корчился от воя демона, заполнившего каждую клетку его тела. Он почти не соображал, что происходит, но внезапно понял, что демон снова стал отдельной от него сущностью, которую он худо-бедно мог держать подальше от своего разума. Они зашли слишком далеко. Демон, а вместе с ним и Кай, проникли непозволительно глубоко, воспользовались неопытностью Источника, чтобы обратить против нее её собственных, человеческих демонов.
Постепенно Кай начал понимать, что Леда стоит, забившись в угол комнаты, взбешенная, отталкивает руки пытающейся успокоить её Киры, и сыплет проклятиями, как заправский матрос. Сдерживая стон от боли в измученных мышцах, Кай с трудом вновь принял сидячее положение, осторожно поднес руку к горящему лбу. Каждая клеточка его тела разрывалась от боли, подогреваемой возней демона, снова набиравшего силу.
Сквозь шум в его голове понемногу начинали пробиваться слова, которые Леда выкрикивала злым и немного истерическим голосом:
- …и не смей приближаться ко мне! Иначе я пущу в ход скальпель, я клянусь! Какого хрена, Кай?
- Леда… – пыталась урезонить её Кира, но девушка отбивалась от нее, будто фурия.
- Уберите от меня свои руки! Вы не знаете, что он сделал, куда он… Как он смог… Я не…
Её бессвязная речь оборвалась жалким, измученным всхлипом, перешедшим в стон раненого животного. Она заглушила его, закрыв рот руками.
- Послушай меня, Леда. Послушай. – голос Киры тихий, убеждающий, монотонный. – Он не владеет собой. Куда бы он ни прорвался, что бы он ни увидел в твоей памяти, он сделал это не по своей воле. Им владеет существо, намного более древнее и темное, чем можно себе представить. И поэтому один человек, какой бы мощной силой воли он ни обладал, в какой-то момент больше не в состоянии противостоять ему. Только ты можешь помочь ему вернуть контроль. Не лишай его этого шанса. Ты его последняя надежда.
Кай слушал беспорядочную барабанную дробь её сердца, её срывающееся хриплое дыхание. Она боялась его сейчас, почти ненавидела, и уж точно жалела, что позволила втянуть себя в эту историю. С печалью, взбесившей демона, Кай подумал, что она совершенно права в своих чувствах. Она не обязана помогать ему. То, чего они требуют от нее, находится за пределами человеческих сил, и она не должна проходить ради него, по сути, чужого ей человека, через эти испытания.
- Оставь, Кира. – тихо проговорил Кай. – Довольно. Леду нужно спрятать в надежном месте, пока все не закончится. Пусть случится то, что должно.
Голову пронзило болью, он закрыл полыхающие огнем глаза и по его щекам с новой силой потекли кровавые ручейки. Демон оглушительно рычал, взбешенный его словами.
- Нет, Кай.
- Что должно случиться? – высокий, все еще звенящий от гнева и страха голос Леды. – И знаете, что… Вы без конца повторяете, что я его последняя надежда. Но что, что вообще случится, если у нас ничего не выйдет? – она вдруг рассмеялась коротким, злым смешком. – Господи, как вы вообще обычно справляетесь с такими ситуациями? Не может быть, чтобы Кай оказался первым нефилимом, потерявшим Источника! Ведь вы же люди из плоти и крови! Которые могут умереть от болезни, или ранения, или банально подавившись едой за завтраком. Ну так что? Вы каждый раз ищете, на кого бы спихнуть этот ваш волшебный дар? Или у вас есть где-то склад запасных Источников, которые как раз на Кае закончились?
- Обряд передачи дара утрачен. – тихо произнес Кай. – То, что Кастор знал его, было удивительным исключением.
- Так как же? Убедите меня, что его ковыряние в моей памяти – единственный способ помочь, потому что я сейчас совсем не уверена, что хочу ему помогать и…
- Если нефилим остается без Источника, служители Протектората асуров, которые поместили в него демона, забирают его назад. – резким сухим голосом прервала её Кира. – Но демон не уходит один. Он сплетается с глубинной сущностью нефилима, с его душой, если угодно, и уходя, забирает её с собой. Снова оказавшись в заточении, демон пожирает отобранную душу бывшего хозяина. А затем получает нового, потому что нехватки в юных нефилимах в резервациях стражей нет.
Леда молчала. Оглушенное, растерянное молчание. Кай слушал её сердце. Шорох ткани – это Кира отошла к окну. Леда прочистила горло.
- А что происходит с нефилимом? – её голос звучал глухо, спокойнее на пару тонов. – Он умирает?
- Нет. – ответила Кира с тихим вздохом. – Нет, его тело существует дальше столько лет, сколько ему отмерено. Но это больше не человек. Лишь пустая оболочка, фантик, обертка. Обычно существование опустошенных нефилимов из милосердия обрывают их же собратья.
Леда резко втянула в себя воздух, задержала его внутри, затем медленно и тихо выдохнула. Кай чувствовал на себе её взгляд. Надо думать, зрелище ей открывалось жалкое: вот он, сидит на полу, с прямой спиной и склоненной головой, с лицом, измазанным кровью, сочащейся из его глаз, слишком слабый, чтобы и дальше удерживать демона без посторонней помощи. Ему вдруг почти захотелось, чтобы не только Валигор, но и асуры Протектората узнали о нем, пришли за ним и прекратили это лишенное смысла трепыхание, которое он пока еще называл своей жизнью.
Кай не услышал, как Леда вернулась и снова заняла место на полу напротив него. Осознал её присутствие только когда она заговорила слишком близко от него и невольно вздрогнул от звука её голоса.
- Ну, ты так и будешь сидеть, как пень? – голос звучит сварливо, но под этим фальшивым раздражением другие чувства, которые он не может распознать.
Кай глубоко вздохнул. Помедлив, все же снова поднял руки, но наткнулся на её пальцы, потому что в этот раз уже она держала руки ладонями вниз. Тепло её кожи и живая твердость её рук было неожиданным ощущением и он поспешно отдернул руки. Тут же услышал её насмешливое фырканье.