И девочка выбрала дракона.
Как горько было Буре от понимания того, что Сатин скорее всего должна будет отправиться к Высшему Совету, и в Старшее Гнездо её доставить должна была бы именно она.
Какая насмешка!
Какой плевок.
Но Кровавый Страж, пред которым они предстали по пути к Смутьяну, оказался ещё более незаурядной личностью, и он с добротой и пониманием отнесся к путницам, дал им еду и кров.
Но это было не главное.
Главное — он взял в Ученицы Сатин.
Буря не должна была переступать через себя, отправляя свою юную ещё совсем подругу туда, где её непременно сломали бы, сделали послушной марионеткой Совета.
И Король даже милостиво позволил Буре остаться с Сатин, оберегать её.
Это перевернуло мир Штормореза даже больше, чем знакомство с первым на её веку человеком, не желавшим убить дракона (Всадница её отца была не в счёт, ибо та была все эти годы под сильнейшим ментальным воздействием Смутьяна).
Ведь Аран, даже не осознавая, насколько был силён, насколько щедр, позволил ей учиться вместе с её подругой, с её сестрой.
Да, её Королю не дали в своё время всех знаний и, самое важное, всех нюансов, которые знал любой Вожак или Советник, но это только помогло ему, не дало сменить одни шоры на другие, дало остаться его глазам открытыми на все несовершенства мира.
Не зная правил, Аран раз за разом их нарушал.
Совершал то, что все считали невозможным.
Преклоняться перед таким великим Одарённым было совсем не стыдно — это было для Бури большой честью, и горе тем, кто считал иначе, крича без конца о том, что позорно было называть своим Королём человека.
Этих глупцов слишком быстро заставляли замолчать.
Пусть не был Аран драконом, пусть не мог летать и выдыхать пламя, но он был истинно Фурией в человеческом обличии — вместе со всеми их недостатками, увы.
Волей своей он мог заставить это сделать других.
А мог попросить.
И именно второй вариант он предпочитал.
Ведь так?
***
Информации, полученной от его Фурии, было до зубовного скрежета мало, и вся она, по большей части — бесконечный поток страха, тотального ужаса, который не вызывал у неё даже сам Гриммель, и потому он решился на весьма сомнительное действие — встретиться с Лидером второй по силе стороны.
А может, и первой — до бодания с Берсерками они ещё не докатились, и выяснить это было проблематично.
Ведь у Лохматых Хулиганов, как это сообщил ему его шпион в их стане, появилась некоторая информация о местоположении драконьего гнезда.
Терять шпиона не хотелось, не сумел бы он выведать эти данные, ссориться с сильным и свирепым племенем — тем более, потому решено было выбрать простейший и потому гениальнейший вариант.
Отправить воинов на поиски гнезда как союзников.
Как хорошо, что Стоик Обширный был хорошим знакомым Гриммеля, с которым их связывало множество великолепных охот в такой далёкой с высоты их лет юности.
Правда, на истребление Фурий он тогда ещё наследника Олуха не брал — только присматривался к нему тогда.
Ведь просто так объяснить самоубийственную идею специально искать и убивать самых неуловимых и смертоносных драконов было весьма проблематично — пришлось бы объяснять и свою теорию, и о том, кто такие одарённые, и так далее.
Однако было у Гриммеля предположение, что сам Стоик тоже был Одарённым — слабым, необученным, и именно поэтому агрессивным.
Не просто же так все его дети были Стражами!
Пусть Гриммель, если и был сам Одарённым, то сравниться со Стражами всё равно не мог, однако науку Менталистики он за свою далеко не короткую жизнь познал, если не в совершенстве, то близко к нему.
И вообще, стать Одарённым — никогда не поздно.
Это скорее проблема восприятия, а не способностей.
Их развить можно у кого угодно, главное, чтобы Разум, Душа и Тело были, а они в наличии у абсолютно всех людей.
Так что он знал, что делал.
И что говорил.
Ну, а то, что Хеддок решил не связываться с Охотниками на драконов и идиотами из Армии Драго, ведомых бредовой идеей мирового господства, только доказывало здравомыслие Вождя Олуха.
И это радовало.
Их цели если не полностью, то совпадали.
Главное — не позволить Стоику узнать о том, кем когда-то был ненавидимый им Покоритель Драконов, ведь даже сейчас, опьянённый горем и ненавистью, он не смог бы убить собственного сына.
Да, пусть Аран и Иккинг в сознании Обширного продолжали оставаться разными людьми.
О, каким шоу стало прибытие Гриммеля на Олух!
Мужчина, не привыкший себе отказывать в вопросах безопасности, да и первое впечатление — самое важное, добрался до злополучного острова на своём «воздушном корабле», как его кто-то обозвал, в сопровождении всех шестерых своих Смертохватов.
— Гриммель? — удивлённо узнал его тогда Стоик, стоило ему ступить на землю этого почему-то важного острова, вокруг которого столько всего вертелось и завязывалось. — Давно о тебе ничего не было слышно.
— Стоик! — приветственно кивнул мужчина. — Ну, так я давно не бывал на этих землях.
Гриммель и в правду был рад этой встрече — назвать Стоика другом он не мог, но товарищем и хорошим знакомым — запросто, а потому видеть его, здравствующего и относительно процветающего, было, в общем-то, приятно.
Хоть кто-то остался жив.
— Что тебя сюда привело?
— Интересный заказ, — честно ответил Гриммель. — И, полагаю, очень выгодный и для тебя.
Вообще, лучшая стратегия — полное отсутствие лжи, ведь тогда его не могли в ней упрекнуть, ну, а то, что правду можно представлять с разных сторон, знали далеко не все.
Ну так и что?
Сами виноваты.
А врать давнему товарищу ещё и не хотелось.
— То есть? — поинтересовался Стоик.
— У меня есть точная информация о местонахождении острова, принадлежащего Покорителю Драконов, — попытался заинтересовать его Гриммель. — Мой заказ — поймать и привести моим нанимателям его Ночную Фурию.
Хеддок долго смотрел в глаза своему собеседнику, явно что-то обдумывая, взвешивая и решая для себя.
Молодец.
Не стал пороть горячку.
— Зачем же мы тебе? — сказал он, сразу посуровев, ища подвох.
Браво!
Гриммель готов был аплодировать Обширному, ведь тот не купился сразу, и вообще не факт, что купится на его слова.
Как приятно было работать с умным человеком, просто слов нет! Особенно после сотрудничества с его горе-нанимателями, этими неизвестно как доживших до своих лет, так называемыми Предводителями, из которых один был идиотом, другой — умно молчал, и только женщина была вменяемой, только бы поменьше агрессии ей.
— У меня есть точное местонахождение относительно нескольких островов, но вот где находятся эти самые острова, мне точно не известно, — довольно ответил Гриммель. — Вам же известно приблизительное местонахождение, относительно Олуха, а это значит, что совместив нашу информацию, мы сумеем добиться большего успеха, чем поодиночке.
— И что же ты попросишь взамен собственного знания? — не стал церемониться Стоик.
И всё же, как приятно работать с умным, понимающим человеком!
Вот что значит — старой закалки!
Не то что нынешняя хлипкая молодёжь, половина воинов из числа которых — женщины, ещё половина — тупа, как пробки, и самые умные индивиды скапливались у Берсерков или уходили неизвестно куда.
Действительно, самые умные.
— Во-первых, ваши данные, во-вторых, вы ведь всё равно собирались уничтожить Гнездо? Вот и уничтожайте! Отряд пошли, и я своих отправлю. Такое дело нельзя за раз закончить.
Да, только его Армада будет без символики Гриммеля.
И никто не будет знать, кому они обязаны.
***
Бьёрн Ригсон уже много лет был наёмником, и за это время вокруг него сложилась своеобразная репутация — и его самого, и его отряд люди боялись, но уважали.
Да, у него было только пять драккаров, но зато они принадлежали только ему и никому другому, как и люди, являвшиеся экипажем его кораблей.