Даже Гриммель ощущал приток сил со стороны своих Учеников.
Так или иначе, но Гриммель знал — Арану в гневе, причиной коего могла бы стать нечаянная гибель его Ученика, было бы под силу уничтожить и весь занятый Армадой Гриммеля остров, со всеми его жителями.
Выжрать энергию из живых и, собственно, обратить их в мёртвых?
Вполне возможно, что Аран был способен и на это, раз он даже сумел выходить свою смертельно раненую Ученицу.
В общем, решил самопровозглашенный Воин Света от греха подальше похищенного мальчишку к своей Армаде не пропускать, остановившись на уютном островке за пределами принадлежащих Владыке Драконов территорий.
Он даже не стал связывать мальчишку — зачем?
А тот был неестественно для подобной ситуации спокоен, почти равнодушен — и не скажешь, что ему совсем недавно только четырнадцать лет исполнилось.
Мальчик, которого звали, как он сумел выяснить, Руни, сверлил его взглядом, словно хотел прожечь насквозь.
Это не вязалось с безмятежным выражением лица…
Что было на уме у мальчишки?
Попытавшись проникнуть в разум своего пленника, Гриммель с размаха наткнулся на ментальные щиты невероятной силы, едва успев не угодить в ловушку, которая с высокой долей вероятности могла свести его с ума.
— Зачем вы это делаете? — раздался звонкий голос Руни, с интересом, словно на забавное и нелепое существо, посмотревший на своего похитителя.
И Гриммель, словно что-то шепнуло ему это изнутри, понял, о чём говорил мальчик — и это было точно не про попытку вторжения в разум.
Про его деятельность?
Про его… идею?
— Делаю что? — не подал вида о своей догадке мужчина.
Ему вдруг стало любопытно.
— Убиваете Ночных Фурий, — заявил Руни, не меняя выражения своего лица. — Вы — умный человек, и отговариваться простым охотничьим азартом не стоит.
Проницательность ребенка несколько покоробила — неожиданной она оказалась.
Слишком.
— Почему же?
— Вы слишком умны и талантливы для этого, — повторился Руни, не отводя взгляда, и казался он в тот миг намного старше своего возраста, стариком в теле ребёнка, — и причём — прекрасно осведомлены о своих способностях, чтобы поступать так глупо и недальновидно, наживая себе во враги целый вид, причём — не малочисленный.
Не малочисленный?
Конечно, Гриммель понимал, что, скорее всего, видимая им численность Фурий — лишь верхушка айсберга, но чтобы до такой степени…
Странное разочарование окутало мужчину.
Неужели, все напрасно?
Нет!
Он видел — своими глазами видел! — результаты воплощения в жизнь его великой, но не понятой идеи!
Ребёнок, перед ним сидящий, — тоже доказательство.
— А может, я просто люблю убивать? — решил проверить проницательность Руни мужчина.
— Бессмысленно и глупо, — раздался смешок мальчишки. — Не верю.
Всего два слова.
И столько в них всего…
Гриммель понял — не показалось, это действительно был словно Видящий со способностями Стража — но видел он не просто Душу со всеми её Связями, а переживания и чувства людей.
И…
Руни не боялся его.
Конечно, на самом деле ему и нечего было опасаться — мальчишка ничего плохого лично Гриммелю и даже его людям не сделал, просто являлся Учеником его врага, но и только.
И в случае гибели Арана мужчина даже не стал бы преследовать его Учеников.
По крайней мере тех, что не стали бы пытаться отомстить.
Мальчишка явно был не так прост, и оставалось только догадываться, до какой степени был загадкой этот Руни, что он знал и чему научился у своего названного брата…
В общем, надо было бы быть осторожнее, но…
Как любопытно!
— А ты поймёшь-то? — на пробу сказал Гриммель, внимательно следя за реакцией своего собеседника.
— Когда вы впервые встретили Мирославу, она была на три года младше меня нынешнего, — вновь поразил мальчик своей осведомлённостью. — Но вы сразу восприняли её всерьёз. Неужели то, что я не являюсь Видящим, заставляет вас так сильно меня недооценивать?
Эти слова укололи почти болезненно.
Откуда-то сзади ощутилось направленное на них внимание Агвида и Аделы — его Ученики, получившие приказ не вмешиваться и просто следить за происходящим, явно заинтересовались словами Руни.
А ведь мальчишка всего на год младше Эгиля в момент его гибели.
И старше того же Эгиля, на тот момент, когда Гриммель отпустил его в сопровождении опытного отряда в путешествие.
Так почему же он не хочет видеть взрослую личность перед собой?
Боится?
— Складно говоришь… — улыбнулся даже одобрительно Гриммель, желая не выдавать своих догадок. — Но почему я должен, по классике жанра, рассказывать свой коварный план?
— Может, потому что вы — не злодей? — просто ответил Руни.
И эти слова поразили мужчину до глубины души.
Вот и доказательство его догадок.
Обыкновенный мальчишка четырнадцати лет, каким бы он не был умным и развитым, все равно смотрел бы на мир не в пример радикальнее.
Но — не считать своего врага злодеем?
Это было действительно странно.
— Разве?
— Всё относительно, — наконец-то сменилось блаженно-умиротворенное выражение лица чем-то иным, пусть этим чем-то и была какая-то странная, немного снисходительная улыбка. — Для ваших учеников вы — икона, идеал. Для них вы — добро в высшей инстанции. Так что нет. Вы не зло. И не стремитесь им быть, наоборот скорее даже.
— Тогда, зло — Аран? — решил все же уточнить Гриммель.
Пусть и без надежды на что-то.
— Мой брат совершил немало страшных и просто чудовищных поступков, — спокойной ответил мальчик, — но он всегда руководствовался благими намерениями.
— Ими дорога в ад вымощена, — усмехнулся Гриммель.
Ему определённо нравился этот странный, загадочный мальчишка.
Почему он не его Ученик?!
— Его не существует, вы же знаете.
— Знаю, — согласился мужчина, — но разве это что-то меняет?
— Действительно.
Руни кивнул — так просто и так неожиданно.
Почему ученик его врага так спокойно с ним соглашался, словно все так и должно быть?
Гриммель решил больше не тянуть.
Этому мальчишке можно и рассказать — он, быть может, и не примет, не согласится, но хотя бы поймет.
В этом Гриммель был уверен.
— Я хочу спасти человечество, — сказал Гриммель, все же сформулировав свою идею в самую нейтральную фразу.
— Амбициозно, — заявил Руни.
— А зачем замахиваться на что-то малое? — улыбнулся Гриммель в ответ. — Всё равно я не увижу результата.
— Желаю вам удачи.
— Что?
— Пусть у вас всё получится, — не стал менять своего мнения мальчишка.
— Ты издеваешься, ребёнок? — решил всё-таки уточнить, ну просто на всякий случай, мужчина.
— Нет, я серьёзен. Хорошая цель, — а Руни все улыбался. — Методы паршивые.
Вот.
Вот оно!
Гриммель знал, что был подвох в понимании мальчишки — тот, по всей видимости, по сути был согласен с идеей всех спасти, но не был согласен с убийством тех, кого защищал его брат и Учитель.
Логично, на самом деле.
— Почему же?
— Как минимум потому, что такими темпами можно и в Бездну угодить, устраивая геноцид отдельного разумного вида, — спокойной ответил мальчишка.
Слишком спокойно.
Стоп!
— С чего ты взял, что разумного? — несколько нервно спросил Гриммель, всей душой своей чуя приближение чего-то нехорошего.
Чего-то страшного.
Ведь если Фурии были действительно разумны в том смысле, который вкладывали в это слово люди, то его действия, по крайней мере для тех, кто был на стороне Детей Ночи, действительно были ужасающими в своей ничем неоправданной жестокости.
Да, это вряд ли помешает Гриммелю продолжать воплощать его идею, но это помогало ему понять своих противников.
И даже перестать злиться на них.
Но ответ мальчишки был для мужчины тоже очень важен — он, буквально, все решал.