И это было горше всего.
— И что же теперь делать?
Ралег внимательно смотрел в глаза своей гостье, видя там только какое-то несвойственное ей смирение и безграничную усталость — сложно ей пришлось выдержать внимание всего гнезда, его осуждение и брезгливость.
А смирение…
Видимо, она прекрасно понимала, что ей придётся расстаться с детёнышем, которого она так яростно защищала. Ведь, в отличие от недалёких приближенных Вожака, всеми силами старавшегося удержать власть и не позволить пропасть своему лелеемому авторитету, она видела суть принесённого ею человеческого ребёнка.
— Ты уже сама догадалась, кто этот малыш. Такие, как он, вершат судьбы народов. А тех, кто помогал им идти к величию, помнят веками.
Да, пришествие нового Стража-человека — событие из ряда вон выходящее. Да, такое случалось, но очень редко.
И два предыдущих раза люди были… Более эгоистичными.
Они были… Не такими.
Душа у них была драконьей, но сердце и разум — слишком людскими. Насильно принесённые в гнездо, они несли лишь смерть и разрушение тем, кого должны были защищать, кому должны были дарить мир и процветание.
Но этот мальчик согласился сам.
Даже нет… Он сам попросил привести его куда угодно!
Старейшина надеялся, что в этот раз всё будет иначе. Что именно этот Страж станет тем, кто положит конец бесконечной и бессмысленной, пусть и существующей далеко не везде, войне и идущим с ней рука об руку страданиям.
Или он станет виновником нового витка конфликта.
Третьего не дано.
— Значит, я должна отвести Арана к Фуриям?
— Да. Только они сумеют научить этого юношу всему, что он должен знать.
— Мне печально будет с ним расставаться.
Эти слова были столь очевидными, сколь же и искренними — Айва просто не могла их не сказать, ведь она всегда была слишком честной со всеми. Но в первую очередь — с самой собой.
Крайне полезное свойство.
И сколь же редкое…
— Но он же останется там не навсегда. Вы сможете видеться. Вашей дружбе никто не будет мешать. Просто и тебе стоит задуматься о своём будущем. Об отце своих детей, о паре, об этих самых детях. Поверь, это не менее важно.
Ужасное Чудовище видел, как сильно юная Змеевица привязалась к человеческому детёнышу. Так пристало привязываться к брату или собственному сыну, но никак не к найдёнышу.
Но это грело душу старого дракона — Айва сумела сохранить в себе то, что он веками пытался взрастить в драконах.
Рано или поздно, Тоур уступит своё место более молодому и сильному — не вечно ему быть на пике своей формы. У них есть Король гнездовья, но кто говорил, что унаследовать статус вожака не сумеет самка? Следующим вожаком стаи точно будет Королева…
И он ей точно поможет стать таковой.
— Спасибо.
***
В темном, с высоким потолком, вившимся змеёй коридорчике пещеры, который вёл в залу, принадлежавшую Старейшине этой стаи, было удивительно тихо и спокойно.
Аран, почти обрадовался появившимся лишним минуткам свободного времени, которые он мог потратить на приведение своих мыслей в порядок — наконец никуда не надо было спешить, можно было разобраться во всём произошедшем, попытаться понять, что же будет дальше, и что он был должен делать теперь.
И потому Аран решил медитировать — это состояние отрешённости от всего мира и в то же время полнейшего единения с ним. Сосредоточения и концентрации на чем-то одном, позволявшее не отвлекаться и понять все, что нужно было осмыслить.
Каждая медитация его словно обновляла.
Очищала.
Но покой, про который он только что думал, оказался мнимым. Не было ни тишины, ни темноты, ни прохлады почему-то свежего воздуха, холодными языками касавшегося открытых частей тела.
Юноша никогда не ощущал доселе столько Искр Жизни в одном месте.
Тысячи… Десятки тысяч драконов!
Он ощущал все их эмоции, в том числе направленные и на него самого — гнев, тоску, счастье, печаль, скуку, веселье, злость и азарт. И много-много оттенков этих чувств, струнами неслышно звеневших в воздухе.
Они были такими разными, но такими живыми.
Такими настоящими…
Арану казалось, что жить он… нет! Иккинг начал только с появлением Беззубика.
До этого момента — это было существование.
Аран же с самого своего появления, весь этот месяц жил.
Дышал полной грудью.
Видел мир.
Чувствовал.
И был счастлив.
По-своему, не как человек, надо полагать, но был счастлив собственной свободе, красоте такого громадного мира, бескрайнему океану неба над головой, гулкой тишине засыпающей степи и свисту ветра.
Странный народ, Кабур Не’та Тал, спасший его от незавидной участи жертвы чужим богам, был ему совершенно непонятен — чем жили эти люди, почему делали то, что делали…
И слова Айши тому вождю про Пророка…
Аран почувствовал приближение Айвы и медленно вышел из своего возвышенного состояния, отбрасывая все мысли, пришедшие к нему, — потом додумает, сейчас были дела важнее.
Змеевица, по наблюдению юноши, была в смятении. Она была и рада, и опечалена. Но в её эмоциях явно мелькала решимость.
— Старейшина принял решение. Вожак его подтвердил.
Эта фраза сильно удивила Арана.
Больно уж это было похоже на подобный случай в жизни Иккинга, только он в том случае был только свидетелем событий. Найденного на берегу в обломках разбившегося во время шторма корабля человека было решено вылечить и оставить.
Вот только решение тогда принимала Готи, а не Стоик.
Неужели у Драконов бывают подобные случаи?
— А разве не вожак всё решает?
Этот вопрос, на самом деле, был довольно интересен — какова была власть Короля Гнезда, и могла ли она чем-то ограничиваться, волей того же Старейшины? Ведь и в людских племенах было по-разному: где-то все слушали волю Вождя, но могли вносить свои предложения, спорить, где-то правитель был для людей едва ли не божеством, где-то Вождей не было и вовсе — воля народа была главной.
— Да, он, но есть вопросы, в которых он не разбирается в силу недостатка опыта. Тогда в дело вступает старейшина.
Эти слова подтвердили догадку юноши.
Ещё одно сходство людей и драконов.
Ещё одно доказательство бессмысленности их конфликта…
— И что же он решил?
Тоже, к слову, немаловажный момент — что же именно решили драконы, какая его ожидала судьба? Конечно, он вовсе не собирался идти на поводу у неё, но направление для своих дальнейших действий понимать всё же стоило.
— Я помогу тебе добраться до Фурий. А там… Да укажут нам Небесные Странники путь.
***
Легко сказать — добраться до гнезда Ночных Фурий, особенно тому, кто никогда не бывал ни в горах, ни уж тем более на приграничных с территориями Чёрного Гнезда пространствах.
А вот осуществить… Это было намного труднее, и в некоторых случаях вовсе невозможно — далеко не каждый был способен просто долететь до границ.
Остальные драконы называли Фурий Детьми Ночи. Да и они сами нередко себя так называли. И из этого имени вида вытекало намного больше нюансов, чем казалось на первый взгляд.
Фурии не просто так считались самыми скрытными, умными и выносливыми драконами — сильнейшими в своих размерах, единственными, кто был способен сражаться с драконами размеров Левиафанов или Вечнокрылов, и побеждать.
Возможно, Арану и Айве удастся добраться до их гнезда.
Возможно, даже быстро.
Но в само гнездо никто, кроме самих Фурий попасть не мог, и об этом было хорошо известно всем жителям соседних с Чёрным гнёзд. Ведь Фурии жили на самых высоких горах, выше облаков, где вечно ясное небо и вечно сухой ветер, где воздух настолько разряженный, что большинство просто не могло там дышать…
Но выбора-то у них не было.
Поэтому они сейчас летели между вонзавшимися в небо голыми чёрными вершинами, пытаясь не сбиться с пути и не оказаться слишком высоко.