Молчание, висевшее над плацем, стало острым, как нож…
– Этот певец побывал в Бухенвальде, – продолжал комендант. – Там у них даже свою песню сочинили. Вот с нее пусть и начинает «концерт».
Все было как во сне… Комендант, лагеря подошел к Мамеду, толкнул его в бок рукояткой плетки и что-то скомандовал. Подошли кузнецы. Более двух часов тянули они, пока, наконец, заковали Мамеда и подвесили к створке лагерных ворот. Рядом зашагал эсэсовец с автоматом.
Мамед молчал. Ему казалось, что он слышит учащенное дыхание колонны. Тишина накалялась…
– Пой, товарищ! – раздалось вдруг из глубины рядов на русском языке.
Опасаясь, что сейчас начнут искать того, кто осмелился выкрикнуть. Мамед глухим голосом затянул «Песню узников Бухенвальда»:
День едва занялся, Мрачный, серый и сонный, По дороге, чуть свет, Потянулись колонны. Мы уныло бредем на работу. Лес чернеет кругом, розовеет восток, Я в котомке несу хлеба жалкий кусок, А в сердце, а в сердце – заботу.Мамед чуть передохнул, посмотрел на застывшие ряды узников и продолжал слова припева:
О, Бухенвальд, тебя я не забуду, Ты стал моей судьбой. Свободу я ценить сильнее буду, Когда прощусь с тобой. О, Бухенвальд, мы выдержим ненастье, И нам не страшен рок Мы любим жизнь и верим в счастье, И день свободы нешей недалек!Он повторил припев дважды. Голос его окреп, налился силой. Немым строем стояли перед ним не полосатые скелеты, а – бойцы, которым близко и понятно было каждое слово…
А в жаркую ночь я тоскую по ней, По славной подружке далекой моей. О, только бы не изменила! По острым камням твердым шагом идем, Лопату и лом на плечах мы несем. А в сердце – любовь к нашим милым…Кто-то упал в строю. Упал с глухим, коротким стоном. Еще кто-то. Эсэсовцы кинулись наводить порядок в колонне.
И короток день, и ночь так длинна. Вот песня… На Родине пелась она В счастливые давние годы. Товарищ, держись! Пусть кипит наша кровь! В сердцах сохранили мы к жизни любовь, И твердую веру в Свободу! О, Бухенвальд, тебя я не забуду, Ты стал моей судьбой. Свободу я ценить сильнее буду…Тут раздалась команда – «Разойдись!»
Одними глазами держа равнение на поющего, прошли мимо Мамеда бесконечные колонны узников. Топот деревянных колодок прозвучал чудовищным аккомпанементом песне о Бухенвальде…
***
Наступила ночь. Измученные бессмысленным и тяжелым рабским трудом, втягивались узники в сырые, вонючие бараки. Истомленные тела валились на жесткие нары. Но было необычно тихо. Никто не вздыхал, не делился, как обычно, пережитым на работе. Молчали даже те, у кого всегда находилось веселое слово, вызывавшее смех. Молчали. Вслушивались.
Он еще пел. Негромко, но пел. Кому-то показалось, что это «Интернационал», а кому-то чудилось «По долинам и по взгорьям»…
И все же постепенно сон одолевал даже самых стойких, даже тех, кому голос в этой темной ночи был голосом близкого друга, товарища по борьбе.
Тяжелым был их сон. Часто он прерывался, и тогда узники напряженно вслушивались: поет ли еще?
– Николай, слышишь, – проговорил с немецким акцентом басовитый голос, – как там наш товарищ?
Николай поднялся на локте, долго прислушивался, и сам не заметил, как начал подтягивать невидимому певцу:
Не страшен нам белый фашистский террор, Все страны охватит восстанья костер, Все страны охватит восстанья костер!Николай пел, и ему подтягивали Стефан и другие соратники, когда-то в темном «вашрауме» принимавшие участие в судьбе товарища, которого они знали тогда только как номер 37771…
Товарищи, братья, в застенках холодных, Мы с вами, мы с нами, хоть нет нас в колоннах…Вдруг Николай умолк. Над лагерем висела тишина. Страшная, бездонная, зловещая… Еще секунда такой тишины… Еще… Потом ее распорола короткая автоматная очередь.
ПРИМЕЧАНИЯ
В основу рассказов из книги «Ночь плачущих детей» положены документы Архива Министерства Обороны СССР:
«Только репортаж» – опись 11302, Дело 244, л. 329
«Дети из «того барака» – оп. 2675, Д. 340. лл. 68-69
«Смеющаяся смерть» – оп. 11302, Д. 197, лл. 52-53
«Репортаж у края могилы» – оп. 11302, Д. 197, л. 185
«Листки из дневника эсэсовца» – оп. 11302, Д. 197, лл. 185-186
«Мой «мальчик» – оп. 11302, Д 197, л. 94
«Последний вальс» и «Новая Европа» – оп. 11302, Д. 197, л. 53
«Снова только репортаж» – оп. 2734, Д. 83, л. 128
[1] Аппель (нем.) перекличка, пересчет.
(обратно)[2] Ауфзеерка (нем.) – надсмотрщица – эсэсовка.
(обратно)[3] «Мексика» – (на лагерном жаргоне) склад одежды отобранной у узников.
(обратно)[4] Винкель – матерчатый треугольник на робе узника. Красный винкель нашивали политическим преступникам.
(обратно)[5] «Эс мих, эс» (евр.) – Ешь меня, ешь! Одновременно «Эс-эс».
(обратно)[6] Шкоп (польск.) – презрительная кличка гитлеровских оккупантов.
(обратно)[7] Виртшафтсфюрер (нем.) – «экономический фюрер», хозяйственный руководитель
(обратно)[8] Зондербехандлунг (нем.) – «особое обращение» – расстрел.
(обратно)[9] «Зелёный» – узник из уголовников. Им нашивали на робу зелёный «винкель».
(обратно)[10] Иди скорее, Шани (венг.).
(обратно)[11] Не бей! О мамочка! (венг.).
(обратно)[12] Из дневника Фридриха Шмидта, командира 626 отряда полевой жандармерии.
(обратно)[13] См. сб: «От Москвы до Берлина». М., 1968, стр. 402.
(обратно)[14] Ревир – госпиталь в лагере.
(обратно)[15] Немецкое название Освенцима.
(обратно)[16] Новоприбывших, новичков (нем.).
(обратно)[17] 1968г.
(обратно)[18] Оригинал письма хранится в Центральном музее Вооружённых Сил СССР.
(обратно)[19] Рейх – гитлеровская «империя».
(обратно)[20] Гауптман – каплан (нем.).
(обратно)[21] «РОА» – т. н. «Русская освободительная армия». Формирование изменников родины, созданное гитлеровским командованием.
(обратно)[22] «Проклятая свинья» – немецкое ругательство.
(обратно)[23] «Бертой» гитлеровцы иногда называли виселицу.
(обратно)[24] Высшая мера, смертный приговор (жаргон).
(обратно)[25] Лагерное гестапо (нем.).
(обратно)[26] О боже (венг.)
(обратно)[27] «Нахтигаль» – соловей (нем.).
(обратно)[28] Ами – дядя (азерб.).
(обратно)[29] Кочи – наемный убийца (азерб.).
(обратно)[30] Глупый парень (нем.).
(обратно)[31] В чем дело? (нем.).
(обратно)[32] ОВС – обозно-вещевая служба.
(обратно)[33] Подлинный документ (прим. авт.)
(обратно)[34] Подлинный документ (прим. авт.).
(обратно)[35] «Кубинка» – район, где когда-то в Баку, находился «толкучий» рынок.
(обратно)[36] Политабтайлунг – лагерное гестапо (нем.)
(обратно)[37] Ревир – лагерный лазарет (нем.)
(обратно)[38] Вашраум – умывальная (нем.)
(обратно)[39] Цуганг – транспорт с узниками (нем.).
(обратно)[40] Штайнбрух – каменоломня, каменный карьер (нем.)
(обратно)[41] Шрайбштубе – лагерная канцелярия (нем.).
(обратно)[42] Подойди (нем.)
(обратно)[43] Проклятые макаронники! (нем.)
(обратно)[44] Капо – вспомогательный полицейский, надсмотрщик из узников (нем.)
(обратно)[45] Так точно (нем.)
(обратно)[46] Арцт – врач (нем.),
(обратно)[47] Блицзиг – молниеносная победа (нем.).
(обратно)[48] Резиновая плетка с металлическим стержнем внутри.
(обратно)[49] Подлинный документ (прим. автора).
(обратно)[50] Бог милостив (азерб.)