Глава 1
Высокий худой человек, чье лицо скрывалось под капюшоном дорожного плаща, быстрым шагом двигался по одной из многочисленных улиц города Гааса. Слабоосвещенные проулки были пустынными в этот поздний час, но, несмотря на это, человек в плаще предпочитал держаться в тени. Большинство горожан попрятались за закрытыми ставнями окон своих жилищ, дабы отдохнуть в уединении после трудного дня. На улицах продолжали ошиваться лишь те, кто привык отдыхать в тавернах, борделях и прочих злачных местах с сомнительной репутацией.
Путник приблизился к невзрачному трехэтажному зданию. Окна этого дома не были обрамлены ставнями, вместо них красовались ржавые кованые решетки. Стекла же кто-то усердно занавесил изнутри так, что сквозь них нечего было и пытаться что-либо разглядеть, и лишь в щель под плохо прикрытой деревянной дверью пробивался свет, плясали тени и отблески огней. Фасад здания освещали несколько факелов, которые проливали свет на дряхлое крыльцо, а так же выхватывали из темноты часть прилегающей улицы. Именно потому человек в капюшоне не спешил приближаться, он остановился на углу переулка и замер там, прежде чем выйти из сумрака. Даже отсюда он хорошо слышал шум, доносящийся изнутри. Это была какофоническая смесь разных голосов: смех, крики и даже пение.
Он бросил беглый взгляд по сторонам, осмотрел пустые окна ближайших домов и, лишь убедившись, что поблизости никого нет, снял капюшон и спустил с лица тканевую повязку, которая теперь повисла на его шее подобно шарфу. Молодой мужчина тут же скривил нос и закашлялся, переулок наполняли запахи разложения и экскрементов, как, впрочем, и весь город. Стараясь сдержать рвотные позывы, парень в который раз пообещал себе, что никогда не переберется жить в большой город. Гаас был столицей Восточной Провинции, с недавних пор вошедшей в состав Объединенных Земель Нового Мира, а потому благоухал он именно так, как и полагалось столице.
Кое-как совладав с накатившей тошнотой, молодой человек собрал разметавшиеся по плечам темные волосы в низкий хвост, снял повязку с шеи и убрал ее в кожаный наплечный мешок. Он поправил плащ и уже хотел было двинуться к крыльцу, как вдруг вспомнил, что едва не проморгал самое важное. Он суетливо снял брошь и, бросив ее в сумку, прикрепил на ее место обычную булавку.
Брошь, которую он спрятал, была выполнена из серебра и представляла собой орла, расправившего крылья на фоне солнца, изображенного в виде простого круга с треугольными остроконечными лучами. Солнце было изготовлено весьма грубо, а вот орлу мастер уделил куда больше внимания. Крылья птицы были хорошо проработаны, каждое перо резбленное отдельно от другого. Грудь его была шероховата на ощупь, клюв орел открыл, словно в беззвучном крике, а глазами ему служили два миниатюрных рубина, сверкавших в полумраке зловонной улицы.
Закончив с приготовлениями, парень неспешным шагом двинулся к трактиру. Войдя внутрь, он остановился на пороге, вглядываясь в лица посетителей. Мало кто из них удостоил вошедшего взглядом, народ был занят своими делами.
Помещение освещалось масляными лампами, неравномерно развешанными по стенам. Тут и там располагались массивные столы и лавки из дерева, которые даже на вид казались липкими. На спинках некоторых лав недоставало одной-двух перекладин, а на других они и вовсе отсутствовали. Но это нисколько не смущало местную публику. В основном это были мужчины разного возраста, все одеты просто, если не сказать убого. Самым вычурным, что заметил парень, были лиловые шаровары толстяка, восседавшего на скамье у дальнего окна.
Несколько барышень распутной наружности порхали между столами, а одна из них хихикала на коленях косматого мужика в сальной рубахе некогда белого цвета. Мужик, не стесняясь, мял прелести рыжеволосой девушки своей грязной пятерней, пока его товарищи жадно глазели на это, захлебываясь дешевым пивом.
Возле стойки трактирщика вертелся чумазый мальчишка лет десяти, завороженно слушавший пение молодого барда, чей голос был едва различим в общем гомоне. Мальчишка ждал, пока трактирщик наполнит очередные кружки пивом, и так увлекся выступлением, что не заметил, как заказ был готов и последняя порция оказался на стойке. Тучный трактирщик со светлой бородой наклонился и отвесил мальцу звонкую оплеуху, тем самым напоминая ему о необходимости вернуться к работе.
Кроме незадачливого мальчишки почти никто не обращал на барда внимания. Лишь несколько компаний прислушивались к его пению и пытались выстукивать кулаками по столу ритм исполняемой песни. То ли хмель изрядно ударил им в головы, то ли они были напрочь лишены слуха, но ни один из них не попадал в такт, отчего их аккомпанемент был скорее бессвязным шумом, лишь сбивавшим несчастного барда с толку.