Она хриплым голосом позвала девушку по имени, с трудом выдавливая из себя звуки. У нее было такое чувство, будто сотни иголок впивались в ее голосовые связки.
Свет от костра резал глаза и отзывался острой болью в висках. На ее зов никто не откликнулся, и Лее становилось все страшнее.
Вдруг она заметила движение в дальней части пещеры и на свет вышла девушка. И это была не Блэр. У Леи перехватило дыхание и засосало под ложечкой. Ту, что стояла перед ней, она уж никак не ожидала увидеть.
— Беатрис... — это все, что Лея смогла из себя выдавать.
— Ну, здравствуй, сестренка. Хреново выглядишь.
Лицо Беатрис оставалось в тени, она стояла неподвижно, знакомый голос отбивался эхом от стен пещеры.
— Вижу, дела у тебя идут не лучшим образом.
Лея хотела ответить, но слова застряли в горле.
— Четырнадцать лет прошло с нашей последней встречи. Как быстро летят годы, верно? — в полумраке Лея никак не могла рассмотреть лицо говорившей, она видела лишь его очертания и какие-то темные тени, проступающие на нем. Ей даже показалось, что они двигаются, но она тут же решила, что это не что иное, как игра света.
— Трис, я так скучала по тебе... — голос Леи надрывался и дрожал.
— О, я знаю. Я знаю, как ты тосковала. Так сильно тосковала, что за все эти годы ни разу не произнесла моего имени. За все эти годы ты так и не попыталась меня найти. Вы все просто вычеркнули меня из ваших жизней! Мамочка с папочкой с легкостью забыли, что когда-то у них было двое детей.
Беатрис сделала шаг по направлению к сестре, частично оставаясь в тени. Лея успела заметить ее босые ноги, грязные ступни с ободранной кожей и запекшейся кровью.
Сестра продолжала свой монолог ровным и холодным тоном.
— Никто из вас не пытался их остановить. Никто не пытался меня спасти. Ты так сильно меня любила, что когда Гильдия пришла за мной, ты забилась в угол на конюшне и пряталась там, пока они не ушли. Ты слышала, как я плакала? Слышала, как молила папочку не отдавать меня им? Я думаю, что слышала, но тебе было плевать.
— Нет, Трис, я не...
— Молчи и слушай! — гневно воскликнула та, и крик ее эхом отразился от стен, казалось, будто ее голос доносится сразу отовсюду. — Вы все с облегчением вздохнули, когда меня увели. Я была грязным пятном на сияющей репутации семьи, и вы все скрыли, сдали меня Гильдии и поспешили забыть о позоре. И что же мы видим спустя столько лет? Твоя чудесная дочурка родилась такой же! Какой кошмар! Каков позор! И что ты сделала на этот раз, дражайшая сестра?
— Трис... — Лея почти простонала ее имя, но та будто не слышала. Она начала расхаживать из стороны в сторону, оставляя за собой кроваво-грязные следы.
— Ты не отдала ее Гильдии, нет, на этот раз ты сбежала. Думаешь, ты спасла свою любимую доченьку? А? Думаешь, они поищут и забудут, а вы заживете долго и счастливо? Думаешь, та девка действительно хочет помочь вам? Хочешь, я скажу тебе, что будет дальше на самом деле?
— Нет, Трис, нет... Прошу, послушай... — слезы застилали глаза Леи, скатывались по щекам, обжигая пересохшую кожу.
— Я вас тоже тогда просила! — она снова сорвалась на крик. — Вас все равно поймают, сестренка. Рано или поздно Гильдия доберется до твоего бесценного ребеночка. Но ты не переживай, тебе повезло, что ее уродство проявилось так рано, и ты еще успеешь нарожать новых.
Беатрис засмеялась, запрокинув голову, и от этого смеха по телу Леи забегали мурашки. Только сейчас она заметила, что на сестре было то же самое, что и в тот последний день. Это было легкое синее платье. Только то, что оно было синим, Лея не видела, а знала. Поскольку теперь весь тонкий ситец платья был потрепанный, местами разорванный и пропитанный множеством пятен, под которыми невозможно было различить изначальный цвет ткани. Часть их были просто грязью, но другие... Другие были пятнами крови.
— Но вернемся к самому интересному, — она прекратила вышагивать и повернулась к постели, на которой Лея уже окаменела от ужаса. Ее глаза болели и пекли, но закрыть их она не могла.
Лея задрожала, а Беатрис продолжила.
— Если они ее схватят, а вернее, когда они ее схватят, твоя малышка будет кричать от боли и страха, но никто ее не услышит. Они сделают с ней то же, что и со мной!
С этими словами она шагнула к свету и Лея наконец увидела ее лицо. Вернее то, что когда-то им было. Тени, которые Лея приняла за игру света, оказались жуками, ползающими по лицу ее сестры. Одна щека была полностью обглодана, на ее месте виднелась белесая кость черепа. Вместо носа — две прогнившие жуткие дыры. Волосы клочьями свисали с головы, в них засохли комки грязи, ползали жуки, запутавшиеся в скомканных прядях, а местами запеклась кровь. Со второй щеки свисал кусок кожи, оголяя лицевые мышцы. Из-за разбитых в мясо губ виднелась челюсть, большинства зубов не хватало, а изо рта стекала струйка крови. Один из жуков заполз прямо туда, и теперь его лапки скользили по мокрым от крови остаткам губ. Вместо зеленых искрящихся глаз, которые так хорошо помнила Лея, зияли провалы пустых глазниц, в одном из них роились черви.