После того как процессия удалилась, он вновь внимательно осмотрелся и видит: вот идет прекрасный юноша, весьма печальный и хмурый, горестно бьющий себя в грудь. Увидев его, святой подошел к нему поближе и, подумав, что он из родственников умершего и потому печалится, словно бы забыл о своем богоугодном служении, протянул руку, удерживая плачущего юношу, и сказал ему в утешение:"Ради Бога небесного и земного,<скажи>, какова причина того, что ты горюешь и проливаешь столько слез? Никогда не видал я, чтобы кто‑нибудь так оплакивал умершего". Говорит ему ангел:"Причина слез моих такова: поскольку дьявол завладел тем, чью похоронную процессию ты наблюдал, он и стал причиною моей скорби и печали, и я сокрушаюсь, оттого что потерял его". Говорит ему блаженный:"Поведай мне, о драгоценнейший (ибо я узнал, кто ты), каковы были его прегрешения?"Отвечает ему ангел:"Поскольку ты — Андрей, избранник Божий, тебе дозволяется узнать: ныне ведь я узрел красоту души твоей, блестящую и сверкающую, как чистое золото, и тем облегчил свою печаль. Ведь тот человек, о почтенный, был одним из самых знатных приближенных царя, но при этом был весьма порочен и злобен. Он был вовлечен в распутство, прелюбодейство и мужеложество, жадный и бессердечный, хвастливый и высокомерный, лживый и злопамятный человеконенавистник, мздоимец и клятвопреступник, истязавший своих жалких рабов голодом и плетьми, оставлявший их нагими, неодетыми и необутыми в зимние дни, а многих из них он ударами дубины лишил жизни и похоронил вместе с костями животных. А отвратительным и испепеляющим мужеложеством он был настолько поглощен, что число мальчиков и евнухов, которых он совратил, доходило до трехсот душ. Наконец, возлюбленный Господом, и для него исполнился срок, и явившаяся к нему смерть нашла его нераскаявшимся, погруженным в несказанное множество пороков. Ты сам видел, с каким бесславием уносилось его грязное и омерзительное тело, будто недостойное даже обычного погребения. Из‑за этого, о святая и любезная Богу душа, я сам страдаю и мучаюсь, охваченный великим рыданием, ибо он стал игрушкой демонов и гнусным вместилищем зловония". После того как божественный ангел сказал такое, блаженный молвил ему:"Умоляю тебя, огнеподобный, принять доброе утешение, поскольку он получил злой конец и удел сообразно тому, к чему стремился; ты же сам, исполненный радости, пребудешь во благе отныне и навсегда, в имени Господа Саваофа–Вседержителя".
И вот пока они так беседовали, стал ангел удаляться от него на небо. А идущие тою дорогою, видя, как он один стоит и разговаривает неизвестно с кем (ангела‑то они не видели, будучи недостойными этого), обращались друг к другу с такими словами:"Посмотрите на дурака, как он беседует со стеной, ничего не смысля!"И, толкая и прогоняя его, приговаривали:"Что же это такое, придурок, о чем это ты здесь разговариваешь со стеной?"А он, выслушал их и, молча улыбаясь и посмеиваясь над их глупостью, удалился оттуда. Придя, наконец, в скрытое место города и вспомнив о том несчастном, похороны которого он наблюдал, он горько заплакал, так что от изобилия слез, переполнявших его глаза, плоть его казалась налитой кровью. И так он молился:"Бог неописуемый и грозный, Создатель и Господь, Творец бесконечных веков и изобретатель мудрости и знания, несравненное создание, великолепие славы и святости, соприродный и равный Отцу и Вседержителю–Духу, изначально рожденный от Великого Разума, вечно пребывающий на груди Родителя, один из составляющих невыразимую и святую Троицу: молю Тебя, Господи, избавь жалкое тело того несчастного от позора быть выставленным на посмеяние в смоле и сере! Внемли, Бог милостивый, просьбе Твоего ничтожного слуги: ведь если душа его отошла (ибо ее заперла смерть), пусть хотя бы его тело будет сохранено от такого позора, дабы проклятый дракон в глубине не возрадовался из‑за него окончательно, пожрав душу его вместе с телом, ибо тогда будет удручено святое Имя Твое". В то время как святой творил эту молитву, какой‑то божественный свет низошел на него, и, впав в экстаз, увидел он себя на могиле того несчастного, и се — ангел Господень спустился с быстротой молнии, держа в руке своей огненный посох: он стал прогонять нечистых духов, и те мгновенно исчезли, а тело того человека более не выставлялось на посмеяние в смоле и сере. Увидев это, праведник возблагодарил Бога, не замедлившего ответить на его просьбу. Когда же он пришел в себя после видения, был уже вечер, и, осенив себя крестным знамением, он удалился с того места и всю ночь бродил, творя молитву.
С наступлением же утра он отправился в храм Святой Богоматери, в который обычно приходил Епифаний, и когда Епифаний стоял в преддверии, его внутренние очи открылись, и он увидел, как святой становится то будто бы пламенеющим огнем, то словно снегом, лицо его при этом сияло, как солнце, и впал Епифаний в великий экстаз и был поражен этим чудом. Тогда, возликовав и испытав духовную радость, он быстро подошел к нему и, бросив взор окрест себя и никого не заметив, кинулся ему в ноги со словами:"Благослови, отче, своего духовного сына". А блаженный, увидав Епифания в невыразимом смирении, и сам пал ему в ноги, говоря:"Помолись и ты за меня, о господин, и лучше ты благослови меня, ибо это и есть надлежащее, и сегодня я узрел это благодаря Тому, Кто прославляется уповающими на милость Его: ведь только что я увидел, как ты, с благостным лицом, стоишь в Великой Церкви Бога и принимаешь с неба, из рук Господа–Вседержителя, епископское одеяние и омофорий, Затем я узрел два светила, сверкающие и прекрасные, и они взяли это твое одеяние и украсили им твою статную фигуру, шутливо говоря друг другу:"Клянусь Господом Христом, эта одежда сделала его прекрасным: ведь его благоразумие и знание украсили его душу". И один из них, сотворив знак креста над твоим челом и поцеловав тебя, удалился, а другой также сам осенил крестом все твои члены и, поцеловав твои очи, ушел. Вот что, Епифаний, было сделано с тобою, хотя ты сам и не видал этого, и я убежден, что Господь доверит тебе кормило своей Церкви, и будешь ты пасти народ Его, который Он приобрел кровью Своею. Вот почему именно тебе следует благословить меня и молиться за меня, ничтожного".