Когда же утренний гимн закончился, Епифаний поцеловал святого и ушел к себе домой. Вспоминая наставление праведника, он в течение всего дня удивлялся тому чуду и, оставшись один в своей комнате, исторг глубочайшие стоны из своего сердца и промолвил:"О, каким светочем владеет сей царствующий град и не ведает об этом, ибо истинно сказал Господь об увлеченных делами земными, что"глазами смотреть будете — и не узрите", а ведь мы видим, как почти то же, что случилось с Христом во время Его жизни на земле, ныне творится с Его слугою".
Итак, этою ночью молил Епифаний прояснить ему то, что творилось с праведником, какой считает Бог службу его, каким он видит его в этой жизни и каков он в Царствии Небесном. Уснув ненадолго, видит Епифаний во сне прекрасную равнину, поросшую растениями неведомыми, и одни были сухими, другие выжженными, на третьих вместо плодов были шипы, четвертые же весьма плодоносны, со сладкими плодами, и одни имели плод горький и зловонный, другие же были покрыты одними листьями, а третьи несли на себе увядшую листву. Было же среди них одно красивое дерево, плодоносное, весьма высокое видом, ветви его были очень пестрыми, ибо кто какой плод стремился получить с него, тот непременно находил, что взять. Так вот, прильнув взором к этому дереву, пристально смотрел на него юноша, в высшей степени достойный почтения, трепеща и недоумевая, что бы это могло быть. Тогда он приблизился к нему и увидел ласточку, весьма величавую, сидевшую в ветвях дерева. Она, однако же, не была полностью ласточкой: ведь от головы до груди у нее была наружность ласточки, а со стороны лица она имела облик соловья. И странное диво: иногда она щебетала, как ласточка, а иногда пела предивно, как соловей. Когда же чудесная ласточка села в глубине того грозного дерева, напевая сладкозвучно, слетело туда с неба птиц, услаждавших своими голосами, больше, чем звезд. И так был изумлен Епифаний этим красивым деревом и непрестанным пением столь прекрасной птицы, что от радости несказанной оросил лицо свое слезами.
Но покуда мальчик стоял, разглядывая то дерево и птицу, появился перед ним благовидный старец, в белые одежды облаченный, и, взглянув на Епифания, произнес:"Тебе говорю, юноша: кто доставил тебя сюда без моего повеления?"А тот отвечает ему:"Внемли рабу своему, о досточтимый отец! Пройдя этим путем, ведущим вперед, столько, чтобы прибыть сюда, я увидел это красивое дерево, стоящее перед нами, и, очарованный в мыслях его видом, я, как видишь, так и стою, взирая на ту, чей сладчайший голос ты и сам слышишь. Но прости меня и обыщи здесь же, если у тебя есть хоть какое‑нибудь подозрение, что я украл плод с этого дерева". Говорит старец:"Посмотри на этого неблагодарного, как он говорит о том, чего не знает, отрицая это: разве не видел я, что ты взял от плода его и съел, да еще усладил себя до насыщения?"Он же стал клясться, утверждая, что ни крохи не брал с него. Затем молвил старец:"Прекрати лгать, юноша, ибо я не упрекаю тебя за то, что ты взял и съел, ведь и я пребываю в радости, следя за тем, чтобы кто‑нибудь вкусил от него и насладился; теперь идем со мною, я могу показать тебе кое‑что новое".
И вот последовал за ним Епифаний. Старец же тот держал Евангелие в правой руке и кусок папируса в левой. А когда миновали они те места, то достигли внутреннего двора, наполненного светом, на котором стоял дворец, из солнечных ветров построенный, и они, не спросясь, вошли в него. Охваченный трепетом и страхом, Епифаний был потрясен красотой и благолепием сего чертога. Они вошли в один из предивных покоев. А там странные и невероятные творились чудеса, недоступные пониманию. Ведь там находились ужасающие престолы, сверкавшие огнем. А на одном из них восседал на несказанной высоте какой‑то грозный и неописуемый Царь, сиявший как солнце, и огненные круги от лика Его исходили, так что из‑за великой Его славы, и блеска, и сияния даже сам эфир светился. Вокруг него стояли мириады мириад и тысячи тысяч легионов и войск — херувимы, серафимы и силы небесные, и были они подняты на огромную высоту. И вот когда вошли они внутрь, страх и трепет овладели Епифанием. Тогда они пали пред тем Царем, выказывая ему почтение в течение подобающего времени. А когда они поднялись, Царь сказал тому почтенному старцу:"Тот ли это юноша, который просил нас дать ему откровение о возлюбленном нашем, о блаженном Андрее?"И старец, объятый великим страхом, ответил:"Он это, как приказал Ты, Владыка". И промолвил ему Царь:"Смотри, то дерево, которое он рассматривал и на котором находились всякого вида плоды, стало образом слуги моего: ведь он явил мне преданность, подобно тому как то древо явило ему свою красу. А птица, которую он узрел как ласточку и соловья, есть душа слуги Моего, который приносит Мне в дар приличествующие Мне песнопения вместе с непрекращающимися славословиями, так что находят в нем отдохновение божественные рати бестелесных. Сказал же он, будто не вкушал от плода того: и все же он в избытке насытился им с того дня, как обратил взор на Андрея и познакомился с ним. Сказал он, что хотел узнать, каков тот в Царстве Божием: подними его, отведи в блеске Моих святых и покажи ему схожий по виду образ в соответствии с чином святых". Тогда взял его предивный тот старец и отвел в покой, который был как вспышка молнии. И вдруг вышел оттуда блаженный Андрей, как на картине, обликом поразительно похожий на того Царя, с лицом, сверкавшим, как солнце. Руки его на вид были как янтарь, ноги обуты в молниевидные сандалии, а одежды были пестрые, будто сотканные из солнечного луча или из молниевидного луча, или из молнии. А на голове его был венок, и крест из царского венца был на лбу его; в своей левой руке он держал скипетр, и было на нем начертано:"Свят, свят, свят", — а в правой руке держал крест. И вот, когда увидел все это Епифаний, удивился он чудесам, которые ему показали. А старец молвил:"Что ты удивляешься, увидев лишь сон? А когда узришь явь, что будешь делать? Смотри: ведь тебе воистину был явлен блеск слуг Божьих и, как ты и просил, исполнилось желание твоей души. Теперь же поспеши и сам, чтобы не лишиться Царствия Небесного".