Отец Димитрий скрылся в Царских Вратах, я надела косынку, поставила фотографию. И тут он вышел ко мне торжественно, дымя паникадилом, стал им размахивать, окуривая нас с Дауром, достал молитвослов и начал чтение молитв. Эти молитвы были мне теперь знакомы, и вот мы с ним молились, пели, так он старательно просил о Дауре, как будто знал его ближе, чем Петя Алешковский. На наше райское пение в церковь начал заглядывать народ — толпа прихожан собралась у входа, а мы самозабвенно поем, осеняя себя крестом, — я вся в подсолнухах: первый раз, я уверена, отец Димитрий возносил молитвы в такой безумной компании, в общем, Даур, мне кажется, был доволен.
На прощание я подарила отцу Димитрию свою детскую книжку «Моя собака любит джаз» и обещала принести в подарок книгу Даура, как только мы ее издадим, простилась, поблагодарила, ушла… а потом вернулась с дороги, взяла его маленькую теплую руку в свои ручищи и поцеловала.
— Храни вас Господь, — он сказал. — Вас и ваших друзей.
«…Райские птицы летали косяками по небу Абхазии».
«А Истина, — так говорил Даур, — заключается в том… в чем она заключается!»