Место, где теперь обосновался Кутберт, было лишено воды, так как почва здесь была твердая и каменистая. И вот подвижник собрал братиев (он тогда еще не отказался от общения с другими людьми) и сказал им: «Выбранное мной место, как видите, лишено воды. Так помолимся же “превращающему скалу в озеро воды и камень в источник вод”[28], чтобы Он не ради нашей молитвы, но во славу имени Своего открыл нам источник в этой скалистой местности. Верю, что если мы будем рыть в самой середине моего убогого жилища, Он даст нам пить из Своих рек живой воды». Они вырыли углубление и на следующее утро обнаружили его полным воды, бьющей из-под земли. Вне сомнений, это благодаря молитвам святого из сухой, твердой почвы потекла вода. Этот источник имел чудесное свойство: вода в нем никогда не переливалась через край углубления и не заливала землю, равным образом никогда и не убывала, сколько бы ее ни брали. Щедрый Господь благоволил, чтобы воды не становилось ни больше, ни меньше — но было бы столько, сколько необходимо.
Когда братия помогли Кутберту обустроить его жилище, он остался жить здесь в полном уединении. Поначалу, когда монахи навещали его, он выходил к ним из своей кельи и служил им, омывая им ноги теплой водой и иным образом. И они иногда заставляли Кутберта снимать башмаки, давая ему новые, ибо человека Божиего так мало заботило земное, что он мог месяцами оставаться в одной и той же кожаной обуви, не меняя ее. Если он надевал новые башмаки на Пасху, они не покидали его ног до следующей Пасхи или по крайней мере до Чистого четверга следующего года, когда Церковь вспоминает Тайную вечерю. Монахи видели, какие большие мозоли покрывали колени и голени Кутберта, подолгу стоявшего на молитве. Время шло, и Кутберт, стремясь к совершенству, окончательно затворился от людей, проводя все время в молитве и посте, редко говорил с кем-либо, да и то не покидая кельи, через окно, которое только первое время оставлял открытым, чтобы можно было видеть братиев, а они могли видеть его, но вскоре он затворил и его и открывал только чтобы дать благословение или по необходимости.
О том, как Кутберт уговорил птиц не трогать посеянный им ячмень
В первое время хлеб подвижнику привозили братия, воду же он брал из своего источника. Но затем он подумал, что было бы лучше последовать примеру отцов и питаться трудами рук своих. Он попросил привезти ему необходимое для возделывания почвы и зерна пшеницы. Но посеянная весной пшеница так и не взошла. И когда братия навестили его, он сказал: «Видно по воле Божией почва в этих местах такова, что пшеница здесь не растет. Прошу вас, братия, привезите мне ячмень. Посмотрим, может быть, он взойдет. Если же Господь не сочтет это нужным, то тогда лучше мне вернуться в монастырь, чем жить трудом других».
Ячмень привезли, и Кутберт посеял его. И хотя подходящая пора для посева уже давно миновала, и потому было мало надежды на всходы, ячмень через малое время дал всходы, и притом весьма обильные. Но когда ячмень стал уже поспевать, случилась другая напасть: прилетели птицы и принялись клевать его. И тогда праведный слуга Божий Кутберт (а эта история была рассказана им самим, ибо он был человеком дружелюбным и жизнерадостным, и его обычаем было укреплять веру своих собратьев рассказами о том, как его собственная вера была вознаграждена) обратился к птицам со словами: «Почему вы пользуетесь тем, что сами не сеяли? Или нужда ваша в пропитании больше, чем моя? Если Господь позволил вам делать это, то делайте. А если нет, тогда прочь отсюда и не покушайтесь на то, что вам не принадлежит». И не успел он договорить, как птицы улетели и больше не причиняли вреда урожаю.
Эти два чуда, совершенные святым Кутбертом, напоминают чудеса двух других отцов. Кутберт извел воду из скалы, подобно преподобному отцу Венедикту, хотя источник, забивший по молитвам святого Венедикта, был обильнее, ибо большее число людей нуждалось в нем; и прогнал птиц, подобно святому отцу нашему Антонию Великому, который уговорил диких ослов прекратить разорять его огород.
О том, как два ворона попросили прощение у святого Кутберта и, чтобы загладить свою вину, одарили его
Самое время поведать еще об одном чуде блаженной памяти Кутберта, также приводящем на память чудо преподобного Венедикта, когда смиренное послушание птиц посрамило гордость и упрямство человека.
Однажды Кутберт увидел, как два ворона, издавна населявшие остров, таскают солому с крыши, чтобы выстелить ею свое гнездо. Святой сделал жест рукой, показывая, что они не должны причинять вред инокам. Но птицы не послушались его. И тогда он крикнул им: «Ради Христа улетайте отсюда. Как же можно жить в этом месте и портить то, что построили другие?» Не успел он это сказать, как оба ворона улетели пристыженные. А через три дня один из них вернулся. Человек Божий в это время работал на своем маленьком поле. Ворон встал перед ним, распростер крылья и низко опустил голову: так он выражал раскаяние и смиренно просил прощения. Кутберт простил птиц и разрешил им вернуться на остров. Они прилетели, принеся с собой большой кусок свиного сала. Кутберт потом показывал это сало братиям, навещавшим его, и смазывал им их башмаки, говоря при этом: «Каково же должно быть наше стремление к смирению, если даже неразумные птицы поспешили вымолить прощение себе за обиду, нанесенную человеку, и дарами возместить причиненный ущерб!»