Сказал сие Преподобный и, чтобы не продолжать более сего тяжкого для его смирения спора, ушел в свою келлию…
Тогда сподвижники его поняли, что им не склонить его к своему желанию кротким словом сыновней любви, оставалось употребить средства более решительные. Уже не со слезами только, но и с горьким словом упрека и даже угрозы приступили они теперь к своему авве. «Мы не желаем спорить с тобою, отче честный, – сказали они, – мы веруем, что Сам Бог привел нас сюда; мы сердечно желали подражать твоему житию и подвигам и чрез то надеялись достигнуть вечного блаженства. Но если уже ты не хочешь пещись о душах наших и быть нашим пастырем, то мы все принуждены будем оставить это место, мы уйдем от храма Пресвятыя Троицы и будем невольными нарушителями нашего обета, будем блуждать, как овцы без пастыря, и расхитит нас мысленный волк, а ты дашь за нас ответ нелицеприятному Судии - Богу!»
Еще раз попытался было угодник Божий отклонить от себя высокую честь, еще раз сказал братии: «Отцы мои! Вы излишне понуждаете меня, я излишне отрицаюсь, – к чему это?» Но все было напрасно – братия стояли на своем, и братолюбие победило.
– Желаю, – сказал Преподобный, – лучше учиться, нежели учить, лучше повиноваться, нежели начальствовать, но боюсь суда Божия, не знаю, что( угодно Богу; святая воля Господня да будет!
Это значило, что он более спорить не будет и предает все дело в волю Божию.
«Какая прекрасная распря! – замечает святитель Филарет Московский, – распря едва ли не превосходнейшая, нежели самое согласие. Здесь смирение старшаго сражается с любовию и покорностию младших – единственная брань, в которой ни одна сторона не теряет, а обе приобретают в каждом сражении! Как благополучны былибы общества, если бы члены их так же препирались между собою за сохранение подчиненности, а не за домогательство власти!»
«В мирских обществах, – говорит другой святитель, Филарет Черниговский, – люди сражаются друг с другом за власть, и чрез то производят расстройcтво в делах, расстройство в сердцах, и губят себя и других жаждою власти. А тут – все совершенно обратно: как благотворен закон Твой, Господи!»
Побежден был смиренный Сергий любовию к братии, однако же не хотел выступить из обычного порядка, а может быть не терял еще надежды, что высшая церковная власть не соизволит на поставление его во игумена. «Отцы и братия, – сказал он сотрудникам своим в подвиге пустынном, – не хочу более прекословить вам, но не нам решать это дело – пусть решит его святитель; итак, пойдемте же к нему».
Московского первосвятителя Митрополита Алексия в то время не было в России: в 1354 году он путешествовал в Царьград по делам церковным74, а управление делами митрополии на время своего отсутствия поручил Волынскому Епископу Афанасию, который жил в Переяславле-Залесском, в Нагорном Борисоглебском монастыре75. Туда и отправился Преподобный Сергий, взяв с собою двух старейших иноков.
Ранним утром, пред самою литургиею, явился Преподобный к святителю. Он пал к ногам его и просил благословения. Епископ спросил его, кто он и откуда.
– Грешный инок Сергий мое имя, – смиренно отвечал пришедший.
Имя Сергия давно было известно Афанасию: он раньше много слышал о его пустынных подвигах, об основанной им обители и о постройке церкви и теперь очень рад был видеть у себя такого гостя. Он с любовию принял его, отечески поцеловал и долго беседовал с ним о спасении души.
В заключение сей беседы гость смиренно поклонился хозяину и стал просить у него игумена для новой обители.
«Сын и брат мой! – отвечал ему как бы по вдохновению свыше святитель Божий, – Господь Бог устами Пророка Давида сказал: «Вознесох избранного от людей Моих… ибо рука Моя заступит его» (Пс. 88, 20, 22), и Апостол говорит: «…никтоже сам себе приемлет честь, но званный от Бога, якоже Аарон» (Евр. 5, 4). А тебя воззвал Господь Бог от чрева матери твоей, как от многих слышал я о том, посему ты и будь отныне отцем и игуменом для братии, тобою же собранной в новой обители Живоначальныя Троицы».
Подвижник стал было отклонять от себя это назначение, ссылаясь на свое недостоинство, но блаженный пастырь внушительно остановил его, сказав: «Возлюбленный! Ты все стяжал, а послушания не имеешь», – и сим словом обезоружил смиренного Сергия, который с покорностию на это отвечал: «Как Господу Богу угодно, так и пусть будет; благословен Господь вовеки!» И все присутствовавшие при этом единодушно сказали: «Аминь!»