С честию отпустил Великий Князь посланцев Сергиевых и стал на высоком холме. Пред ним стояли стройные, необозримые ряды войск; легким ветром развевались бесчисленные знамена; на ярком осеннем солнце блестели оружие и доспехи; слышны были громкие восклицания: «Боже, даруй победу Государю нашему!» При мысли, что многие тысячи этих храбрых витязей падут чрез несколько часов как усердные жертвы любви к отечеству, Димитрий Иоаннович в умилении преклонил колена и, простирая руки к золотому образу Спасителя, сиявшему вдали на черном знамени великокняжеском, в последний раз горячо молился за Христиан и Россию…
Потом он сел на коня, объехал все полки, воодушевляя их и называя воинов «верными товарищами и милыми братьями».
– Готовы головы наши сложить за Xриста, и отечество, и за тебя, Великий Княже! – отвечали ему со всех сторон дружины храбрых героев.
Вооружившись железною палицею, Великий Князь выступил из полка вперед, чтобы лично подать пример другим и собственною особою начать бой. «Мне должно, – говорил он, – общую с вами пить чашу, смерть ли, или живот – едино с вами вкушу!» Но усиленные просьбы всех Русских Князей и воевод не вдаваться без нужды в опасность и щадить свою дорогую жизнь для общей пользы едва удержали его от такого великодушного порыва. На время он покорился их желанию и оставил за собою только общее распоряжение ходом битвы.
Наступил грозный час этой битвы, которая должна была решить участь тогдашней России. Солнце переходит шестую степень дня (12-й час, полдень); лишь небольшое пространство отделяет Русские передовые полки, при которых находился сам Великий Князь, от несметных полчищ татарских; уже начались небольшие сшибки под начальством какого-то Тулина… В самый полдень оба войска сошлись лицом к лицу при устье реки Непрядвы… Вдруг с татарской стороны выехал вперед богатырь огромного роста, крепкого сложения, страшной наружности, звали его Челибей Тамир Мурза, а родом он был Печенег. Тщеславный своею силою, подобно древнему Голиафу, грозно потрясал он копьем и вызывал на единоборство кого-либо из Русских витязей… Страшно было смотреть на этого великана, и русские думали про себя: «Ах, если бы нашелся кто-нибудь из наших, который бы поразил его!» И хотя было немало среди них храбрых воинов, но никто не решался сам, добровольно, вызваться на такой подвиг.
Прошло несколько минут томительного ожидания, и вот из полка Владимира Всеволодовича выступает один из Сергиевых иноков – его усердный послушник схимонах Александр Пересвет… Пламенея ревностию по вере Христовой и любовию к дорогой родине, он не стерпел поношения от дерзкого татарина всему воинству православному, выехал вперед и, обратившись к Великому Князю и другим Князьям, сказал: «Не смущайтесь этим нисколько: велик Бог наш и велика крепость Его! Гордый татарин не мнит найти среди нас равного себе витязя, но я желаю с ним переведаться, я выхожу против него во имя Господа Сил! Готов воспринять венец царства небесного!»
Вместо брони и шлема Александр облечен был, по завету своего старца игумена Сергия, в схиму ангельского образа; на этой одежде, на челе, на груди и назади, было нашито знамение воина Христова – Господень Крест. Доблестный инок-воин, выходя на единоборство, окропил себя святою водою, заочно простился с отцем своим духовным Сергием, простился с своим собратом Андреем Ослябею, с Великим Князем, со всеми вождями и воинством православным и громко воскликнул: «Отцы и братия! Простите меня, грешного!»
– Бог тебя простит, благословит и молитвами Сергия да поможет тебе! – было ему всеобщим ответом.
Все были тронуты до слез самоотвержением инока, все молили Бога, да поможет ему, как древле Давиду на Голиафа. А он, в одном схимническом одеянии, без лат и шлема, вооруженный тяжеловесным копьем, подобно молнии устремился на своем быстром коне противу страшного татарина… Раздались громкие восклицания с той и другой стороны, оба противника сближаются, ударяют друг друга тяжелыми копьями столь крепко, столь громко и сильно, что, казалось, потряслось самое место их битвы, – и оба богатыря пали мертвыми на землю!..