Марк Диакон
Житие и подвизание иже во святых отца нашего Порфирия Газского
Житие Порфирия Газского
Житие Святого Порфирия, епископа Газского, принадлежит перу друга и ученика Святителя, диакона Марка, и представляет один из поучительнейших и любопытнейших памятников агиографической литературы. Перевод сделан нами по греческому подлиннику, изданному Мор. Гауптом в Трудах Королевской Академии Наук в Берлине, за 1874 г.; стр. 171-215.
1. Хорошо зреть очами (ибо зримое делается достойным любви) подвиги святых мужей и их божественную ревность и желание, но вместе с тем приносят не малую пользу и повествования лиц точно знающих, проникающие в души слушателей. Зрение более верно, чем слух, но убедителен бывает и слух, если то, что говорится, исходит от лиц, достойных веры. Если бы повествование о полезном было не легкомысленно и если к истине не примешивалась бы ложь, то письменное изложение такового было бы излишним, так как истина, постоянно, по преемству передаваемая слуху последующих поколений, была бы достаточна для их назидания. Но так как время искажает, частью вследствие забвения, частью вследствие небрежения, то я по необходимости пришел [2] к настоящему писанию, для того, что бы, вследствие продолжительности времени, не впал в некое забвение сей святой муж – я говорю про преподобного Порфирия. Воспоминание об его подвизаниях есть целительное врачество для слушателей.
2. Нелепо, что трагические поэты и другие подобные писатели тратят слова на смех и старушечьи басни, а мы пренебрегаем, предавая забвению, святыми и достопамятными мужами. И какому я, по справедливости, подвергнусь наказанию, если не предам письму жизнь сего боголюбивого мужа, жизнь, наставницу философии, того, кто ревновал по жизни небесной? Мы расскажем об его бранях и восстаниях не только против предводителей и защитников идолослужения, но и против целого народа, исполненного всякого безумия. Ибо он помнил слова блаженного апостола, который говорит: Приимите вся оружия Божия, да возможете противитися в день лют и вся содеявше стати. (Ефес. 6, 13). Облекшись в такое всеоружие, названный апостол выступил на подвиги; но и Порфирий, имевший таких и толиких противников и вступивший в подобное же состязание, получил и равную победу, и воздвиг посреди Газы трофей – основанную им святую Христову церковь. Доставила же ему победу не человеческая природа, но мысль, привлекающая божественную благодать: ибо быв теплейшим любителем Христа, он решился терпеть и делать все. Сколько вражеских нападений выдержал [3] таковой муж от своих противников, сколько перенес обманов и насмешек?
3. Но так как не возможно рассказать о всехвальном муже всего, так как оно и много, и многим кажется невероятным, то я изложу немногое, что запомнил, так как большинство времени прожил с ним и наслаждался оною блаженною и изумительною душою, живущею с ангелами. Кто по справедливости не будет восхвалять восприявшего все виды добродетели? Но мы знаем, что ни одно слово не может достигнуть добродетели такого мужа; все же следует отважиться, полагаясь на его святые молитвы. Я напишу его похвалу не горделивым словом, ибо не красноречие обыкновенно украшает жизнь таких, но добродетельные дела возвеличивают самое изложение. Посему и я, полагаясь на святые молитвы названного преподобного мужа, приступаю к сему писанию, испрашивая чрез них у Господа Иисуса Христа благодать и помощь на то, чтобы иметь возможность рассказать по какому бы ни было предлогу о добродетели святого мужа; прошу и читателей этого писания верить в то, что говорится, так как я был зрителем добродетели мужа, живя и плавая и сострадая с ним до последнего дня здешней его жизни. Отсюда пусть будет начало моего повествования.
4. Есть Палестинский город Газа 1, находящийся на границе Египта, город не неизвестный, но весьма [4] населенный и принадлежащий к видным городам. В это время в нем процветало безумие людей относительно (почитания) идолов.
Архиерейство в нем принял восхваляемый нами Порфирий. Отечеством он имел – на небе Иерусалим (к нему он и был приписан), а на земле – Фессалонику 2, и род его был знатен. Им овладела божественная любовь оставить отечество и знаменитость рода и неисчислимое богатство, и посвятить себя монашеской жизни. Отплыв из Фессалоники, он прибыл в Египет и тотчас устремился в Скит, и немного дней спустя был удостоен честного образа. Пробыв там со святыми отцами пять лет, он был объят другою божественною любовью поклониться святым и досточтимым местам Божиим; побывав там и поклонившись, он ушел в пределы Иордана и поселился в пещере, пребыв в ней также пять лет в большом утеснении. Вследствие большой сухости и непостоянства (климата) этих мест, он впал в тяжкую болезнь, и видя себя в крайней опасности, по смотрению (Колосс. 1, 25), призывает одного из знакомых взять его в Иерусалим. Болезнь же была скирр в печени с постоянною весьма тонкою лихорадкою. Когда таковая болезнь усиливалась и беспрестанно колола его внутренности, и тело его изнурялось, он неопустительно каждый день обходил святые места, согнувшись, не будучи в состоянии выпрямиться во [5] весь рост, но опираясь на жезл. Случилось в это время, что и я отплыл из Азии ради поклонения честным местам, и прибыв туда, пробыл долгое время, питаясь от своего рукоделия – я обладал искусством каллиграфа. Видя преподобного постоянно приходящего во Святое Христово Воскресение и в другие молельни, я удивлялся, что при толикой телесной недуге он не перестает так себя терзать.
5. В один день, встретив его на ступенях Мартириума, созданного блаженным царем Константином 3, при чем он не был в состоянии двинуть вперед ногу, я подбежал, и протянул ему руку, убеждал опереться на нее и подняться по ступеням. Он же не захотел, говоря: Не подобает мне, идущему испрашивать прощение грехов, опираться на чужие руки. Позволь, брате, Богу видеть труд мой, дабы, по неизреченному своему милосердию, помиловал и меня. Он ходил и слушал Божия словеса, внимая учителям, и всегда участвуя в таинственной трапезе, и затем возвращался в свое жилище. Было ясно, какую он вел жизнь. Свою болезнь он презирал на столько, что полагал, будто имеет ее в чужом теле: надежда на Бога освобождала его от нее.
6. Одно его печалило и угрызало, что оставалось его имущество, а не было, по евангельскому слову, продано и роздано нищим (Матф. 19, 21). Виною этого [6] препятствия было то, что у него остались братья, бывшие еще в младенчестве, когда он оставил родину. Скорбя об этом, он просил меня, сделавшегося уже близким ему (я ему прислуживал по причине его немощи), отплыть в Фессалонику и произвести раздел с братьями; и дав записку с приказанием и препоручив меня Господу, отпустил, снабдив меня на расходы весьма небольшими деньгами: он не имел их в обилии. Тогда я, тотчас придя в Аскалон 4 и обретя корабль, отправился и через тринадцать дней благополучного плавания прибыл в Фессалонику; предъявив письменное приказание, я разделил имение с братьями его. Я продал им доставшиеся мне поместья за три тысячи золотых, одежду же и серебро взял с собою, а также и других тысячу четыреста золотых, и собрав все, через три месяца отплыл назад, прибыв в гавань Аскалонскую 5, через двенадцать дней. Там, наняв животных и нагрузив их, я пришел во святой град. Треблаженный, тотчас, как увидал меня, обнял с радостью и слезами (и радость может вызвать слезы), я же его не узнал: тело у него было весьма здоровое и лицо румяное. Я обращал взоры, часто смотря на него, он же уразумев и ласково улыбнувшись, сказал:
7. «Не удивляйся, брат Марк, видя меня [7] здравым и крепким, но узнай причину здравия и тогда изумись неизреченному человеколюбию Христа, так как то, в чем отчаялись люди, им благоисправляется». Я же просил его рассказать мне причину выздоровления и то, каким образом он уничтожил болезнь. Он же ответил мне: «Назад тому сорок дней, когда я был в бдении святого Воскресения, объяла меня несказанная боль печени и, не вынося страданий, я, отойдя, прилег близ святого Краниева места и от большой боли пришел как бы в исступление и увидал Спасителя, пригвозденного на кресте и одного из разбойников, висящего с ним на другом кресте. Я начал кричать и говорить слова разбойника: «помяни мя Господи егда приидеши во царствии си» (Лук. 33, 42). И Спаситель, отвечая, сказал висевшему разбойнику: «сойди со креста и спаси сего лежащего, как и сам был спасен». И разбойник, сойдя со креста, обнял меня и облобызал, и протянув десницу, восставил меня, говоря: «приди к Спасителю». И тотчас я встал и прибежал к Нему и увидал, что Он сошел со креста и сказал мне: «возьми древо сие и храни». И взяв сие честное древо и подняв, я тотчас пришел в себя от исступления и с того часа прекратилась у меня боль и не видно даже места болезни».
8. Я же, услышав это, изумился и прославил Бога, всегда оказывающего милосердие призывающим его. И с того времени еще более стал назидаться [8] мужем (я считал его во истину рабом Божиим) и, передав ему все, что принес, остался у него, прислуживая ему и наслаждаясь его духовными словесами. Воистину это был человек непорочный, кротчайший, сострадательный, имевший рассуждение в божественном писании и разрешавший, как никто другой, недоуменные в нем места (он не был непригоден и к внешнему учению), встречавший и заграждавший уста людям неверным и зловерным, нищелюбивый, сострадательный, имевший не далеко слезы, почитавший старцев, как отцов, юношей, как братьев, детей, как сыновей, имевший нрав кроткий и смиренный, не притворно, но истинно (ибо не было в нем коварства), смиренномудрый до того, что достиг конечного бесстрастия, негневливый, незлопамятный, не дозволявший солнцу зайти в гневе его (Ефес. 4, 26), умертвивший все страсти, кроме гнева, который питал к врагам веры.
9. Взяв от меня деньги и другое, что я привез, и продав одежды и собрав множество серебра, остальные драгоценные сосуды он в короткое время роздал нуждающимся не только во Святом граде, но и в других городах и весях и монастырях, преимущественно бывшим в Египте: ибо бывшие там монастыри были весьма бедны. И для приходивших странников он был вторым Авраамом. Вследствие чего в кратчайшее время он роздал все свое имущество, так что сам нуждался в ежедневном [9] пропитании. И он посвятил себя ремеслу кожевника, моча и сшивая кожи, во всем подражал оному божественному апостолу, не хотевшему даром есть хлеб (II Сол. 3, 10); и хотя был в состоянии добывать себе пропитание другим рукоделием, однако желал во всем сделаться подражателем сказанного славного мужа, в бедах, и трудах и гонениях, в опасностях моря и в восстании язык (II Кор. 6, 4; 11, 26). И я приглашал его жить сообща со мною, (ибо у меня были и излишки от моих занятий), он же не соглашался, говоря: «мы ничего не внесли в мир и не можем вынести ничего» и еще говорил: «аще кто не делает, ниже да яст» (II Сол. 3, 10). Я же со дерзновением сказал ему: «Почему же, когда ты благоденствовал, ты не работал и не позволял работать и мне?» Он же мне отвечал: «То, над чем я прежде работал, было больше и многообразнее нынешней работы; ибо последняя кормит одного или другого, прежняя же кормила тьмы и не только питала оные толпы, но и доставляла духовную пищу душе моей». 10. При таких обстоятельствах епископ Святых мест Праилий 6, услышав об имени и подвизаниях преподобного Порфирия, призвал его и с большою [10] нуждою хиротонисал его в сан пресвитера и даже вверил ему хранение честного древа креста 7. Тогда мы узнали, что сбылось на нем то, что было в исступлении, когда он видел Господа на кресте и вместе с ним разбойника, и когда Господь сказал: возьми, храни мне сие древо. Блаженному Порфирию, когда он принял хиротонию, было около сорока пяти лет. Удостоенный этой чести, он не изменил прежних нравов, но пребыл в подвижническом угнетении, в посте и бдении. Пищею ему служил грязный хлеб и овощи, и то после захода солнца; в другие же святые дни он вкушал в шестом часу, употребляя и масло и сыр и моченые овощи; употреблял он один сосуд разбавленного вина ради немощи внутренностей. Такой образ жизни и такое правило он постоянно соблюдал во все время своей жизни. 11. Три года спустя после его хиротонии, случилось, что покинул жизнь епископ выше названного города Газы: это был Еней 8, епископствовавший очень короткое время. Перед Енеем же был Иринион 9, бывший и сам согражданином ангельских сил.