Эта точка зрения особо подчеркивает следующие два положения.
1. Человечество и Божество соединены в ипостаси Христа, Сына Божия.
2. Освящающая и обожающая благодать реально нисходит на нас в силу "взаимопроникновения свойств", исходя из человечества Христа, "источника обожения", а не только из Его Божества.
Соединение ипостасное и соединение по энергиям. "Ипостасное соединение" божества и человечества с Иисусе Христе — основание спасения, значит, и обожения: в Христе человечество уже имело часть в нетварной жизни Божией, так как "плоть" действительно сделалась "плотью Бога". Акиндин, "желая показать, что обожение тварно", "осмелился привести в качестве примера обоженное человечество, в которое облекся Христос, и объявить, что и оно было тварным". Значит, жизнь человеческой природы Христа не исходит из ипостаси Сына, принадлежа Ему тем не менее собственным образом? Это и есть довод, которым св. Кирилл Александрийский воспользовался против Нестория. "Сын Божий, — пишет св. Григорий Палама, — един с человечеством, в которое Он облекся, ибо по ипостаси Он соединился с начатком людей; именно поэтому к Нему прилагают имена, свойственные человечеству, а Он Сам прилагает человечеству Свои. Но при этом Он не так един с каждым человеком, получающим благодать, как Он един со Своим собственным человечеством: с каждым [христианином] Он соединен энергией и благодатью, а не ипостасью; вот почему есть только один Христос, ибо существует только одна неделимая ипостась Слова Божия..."(19)[X]. Значит, именно жизнь Слова обоживала человеческую природу Христа, и эта же самая жизнь доступна нам во Христе, так как иначе наше спасение не осуществляется. "Какое отношение имеем мы ко Христу, устроившему Своим храмом начаток людей, если Он не устроил и нас храмами Своего Божества?" "Бог воплотился весь целиком, хотя и не все Его ипостаси воплотились; Он соединил с нашим смешением одну из Своих ипостасей —не сущностью, но ипостасью; таким образом Бог весь целиком обоживает достойных того, соединяясь с ними не в ипостаси — что принадлежит одному Христу — не в сущности... но в малой части нетварных энергий и нетварного Божества... пребывая при этом целиком в каждом". Св. Григорий с возмущением отвергает выдвигаемый ему упрек в том, что он утверждает нетварность человечества Христа(20); ведь это означало бы игнорирование различия между соединением в ипостаси и соединением в сущности; последнее предполагало бы "смешение" двух природ в Христе и участие всех людей в Божественной сущности. "Если обожающий дар, обожение, даруемое святым... есть Божественная сущность и ипостась, все святые равны Христу", и Божество становится "многоипостасным". Значит, свойственное Христу человечество "стало небесным не по природе, а по достоинству и по ипостасному соединению со Словом Божиим". Таким образом, в терминологии св. Григория Паламы мы обнаруживаем четкое различение между сущностным соединением, ипостасным соединением и энергийным соединением[XI]; определение этих трех модусов соединения есть для св. Григория прежде всего необходимое требование христологии.
"Тело Божие". Один Христос соединил в своей ипостаси божество и человечество; всем христианам сообщает Он божественную энергию — другими словами, освящающую благодать, имеющую в Нем свой источник. Он делает это, поскольку уподобился людям, сделав своей всю их природу целиком; следовательно, Он сообщает нам Божественную жизнь в качестве Сына Божия, ставшего человеком. Эту сотириологическую реальность св. Григорий Палама выражает в своем мистическом учении о Теле Христа, Который может сообщать божественную жизнь, так как Он есть воистину "Тело Божие": "Господь, даже будучи человеком, обладал полученными Им Божественной энергией и благодатью". Его обоженная плоть получила и сообщает вечную славу Божества; именно она изображается на иконах, и ей поклоняются, поскольку она являет Божество Христа; она же дается нам в таинстве Евхаристии. "Этот хлеб, — пишет св. Григорий Палама, — есть воистину как бы завеса, отделяющая нас от тайны Божества (Евр. 10, 20), и этой плотью наше жительство возносится на небеса; там ведь и находится Хлеб сей (ср.: Ин. 6, 36 и сл.); мы входим в истинное Святое Святых чистым приношением Тела Христова".