— Сегодня ночью?! — в один голос воскликнули Исабель и Фелипа.
— И потом, — с расстановкой произнес дон Диего, стараясь унять панику, — вам наверняка понравится новый город: мы перебираемся в Кордову.
— В Кордову? — изумился Франсискито.
— Да. Милый городок на берегу тихой реки, окруженный невысокими горами. Куда спокойнее нашего: никакой тебе сельвы, ни индейцев, ни наводнений. Там мы заживем на славу.
Младший сын поинтересовался, похож ли тот город на испанскую Кордову, где жили их предки. Дон Диего ответил, что да, похож, именно поэтому основатель и дал ему такое название.
Фелипа спросила, как долго туда добираться.
— Недели две.
Исабель разговора не слушала. Девочка сидела, низко опустив голову, ее била крупная дрожь. Альдонса обняла дочь за плечи, и та, заливаясь слезами, икая и всхлипывая, с трудом проговорила:
— Зачем… зачем нам уезжать? Это не переезд, это бегство!
Мать ласково отерла Исабель мокрые щеки и прикрыла ей рот ладонью. Франсиско глупость сестры раздражала. Надо же, совсем не интересуется легендарным городом, где жили их деды и прадеды! Но мальчик внезапно понял, что Исабель права: они покидают Ибатин навсегда, да еще так поспешно. В горле вдруг встал ком.
Тут и Фелипа расплакалась. Только юный Диего сохранял полное спокойствие. Может, ему известно больше, чем остальным? После несчастного случая старший сын часто и подолгу беседовал с отцом, они вместе ходили навещать пациентов, читали, закрывшись в кабинете. Да, Диего точно что-то знал!
— А почему бы нам не подождать другого каравана? — Франсиско казалось, что его предложение всем придется по душе. Но отец не ответил, только велел принести еще жаркого. Во время обеда Альдонса не проронила ни слова. Как обычно, она подчинялась воле супруга, а мучившие ее вопросы держала при себе. Она любила мужа, любила детей и воспитана была в духе своего времени: кроткой и послушной.
Поспать после обеда толком не удалось. Хаос царил повсюду. Происходило что-то непонятное, тревожное. Но с тех пор Франсискито навсегда усвоил, что семья за один день может собрать все пожитки, попрощаться с соседями, на ходу сочиняя объяснения, чтобы удовлетворить их живейшее любопытство, и найти поверенного для взыскания долгов. Этот опыт, в детстве казавшийся просто забавным, впоследствии весьма ему пригодился.
Вечером возле уличной двери водворилась внушительная повозка с крышей, обтянутой кожами, больше похожая на сундук на громадных колесах. Волы, запряженные в ярмо, издавали трубное мычание. На помощь слугам пришли погонщики, и мебель, ящики и баулы начали перекочевывать в повозку. Альдонса напряженно следила за работой, то и дело взывая: «Пожалуйста, не трясите этот ларь! Только не сломайте письменный стол! Поосторожнее со шкафом, не отбейте резные края! Да, и обвяжите покрепче подлокотники кресел!» Котлы, подушки, одеяла, безделушки, кастрюли, кровати, тюфяки, одежда, канделябры, ковры, горшки, сумки и посуда навсегда покидали свои места под аккомпанемент всхлипываний и вздохов.
Комнаты опустели и выглядели сиротливо. Франсиско устроил перекличку с эхом, их невидимым новым обитателем. Свечи, расставленные там и сям, озаряли темноту той последней ночи, когда никто не ложился, поскольку нигде не осталось даже циновок. Но потом погасли и свечи: хозяин задул их одну за другой — медленно, точно совершая некий ритуал. Дом стал похож на покойника, с которым прощались хоть и почтительно, но в неизъяснимой тревоге.
Улучив момент, отец семейства вышел во внутренний дворик. Сквозь кроны сочился бледный свет. Дон Диего немного постоял среди своих любимых апельсиновых деревьев, посмотрел на плоды, скрытые в густой зелени, вдохнул душистый запах листвы. Ветви шатром переплетались у него над головой, а в просветах мерцали звезды. Он нашел взглядом одну, самую крупную, и поведал ей свои тревоги. А потом шепотом прочел псалом, воспевавший красоту ночи и ароматы сада. Звезда слушала внимательно и знала, что этот человек мечтает только об одном: возвратиться туда, где собирался спокойно жить до скончания дней. Но Господь, видно, рассудил иначе. Дон Диего подошел к одному из деревьев, прислонился спиной к стволу и застыл, вбирая влажное дыхание земли, ночную свежесть, шелест и запахи, словно хотел унести все это в своем сердце. Он молил Создателя, чтобы опасное путешествие помогло им уйти от преследователей.