Из-за утла выезжает отряд конногвардейцев во главе с Лоренсо Вальдесом. Он несколько раздобрел, но верхом на стройном скакуне в блестящей сбруе смотрится великолепно. Заинтересованный взгляд всадника обращается на фигуру в черном, застывшую посреди площади. Траурная накидка оттеняет красоту печального лица. Кабы не заплаканные глаза, капитан гвардии непременно поинтересовался бы, кто она такая и где живет. Лоренсо натягивает вожжи, придерживает коня, и отряд торжественным шагом следует мимо, точно чествует незнакомку. Исабель растерянно озирается.
138
Трибунал назначает дату аутодафе. Никогда еще Город Королей не видел столь грандиозного и поучительного зрелища. Молва о нем прогремит по всему вице-королевству Перу. Приговоры вынесены, осталось только вырвать покаяние у некоторых осужденных. Их все равно потом сожгут, но истинная вера от этого только выиграет. И потом, отправив иудеев на костер, инквизиция надеется — путем устрашения, разумеется, — положить конец финансовому переполоху, который самым неожиданным образом произвели в Лиме массовые аресты.
Судьи сообщили в Супрему, что «чем больше задержаний, тем больше исков о взыскании долгов»: кредиторы арестованных подняли невообразимый шум. Конфискация имущества у обвиняемых в «великом иудейском заговоре» привела к упадку хозяйственной деятельности в столице и ее окрестностях. «Дела здесь и так обстояли скверно, — пишут инквизиторы, — а теперь, когда состоятельные и пользовавшиеся всеобщим доверием лица лишились собственности, настал чуть ли не конец света». Заимодавцы понимают, что время работает против них: должники перемрут в тюрьме, и денежки втихую уплывут в казну инквизиции. «И хотя наше дело — защита веры, — подчеркивают Христовы воины, — мы вынуждены отвлекаться от него, идти на уступки и рассматривать жалобы с трех пополудни и до поздней ночи. Трибунал выплачивал и продолжает выплачивать долги осужденных, поскольку иначе негоции будет нанесен непоправимый ущерб». Королевская аудиенсия придерживается того же мнения, но выражает его в более категоричной форме[100].
Инквизиторы надеются, что суровое наказание, понесенное обвиняемыми, поумерит алчность кредиторов. Глядя на муки должников, они будут радоваться, но одновременно и опасаться, как бы самим не угодить на костер.
Приготовления к аутодафе сложны и хлопотны. В первую очередь, согласно протоколу, следует известить вице-короля Перу, графа де Чинчона. Эту почетную обязанность поручают прокурору инквизиции, который спешит во дворец и торжественно объявляет, что церемония состоится 23 января 1639 года на площади Пласа-де-Армас «во славу истинной католической веры и ради искоренения ересей». Вице-король в свою очередь направляет трибуналу благодарность и выражает «глубокое удовлетворение по поводу долгожданного завершения столь важного дела». Затем надо уведомить городской и церковный советы, университет Сан-Маркос, Торговый суд и прочие учреждения. Прежде чем оповестить об аутодафе горожан, инквизиторы сажают под замок всех негров, находящихся у них на службе, чтобы они не сообщили заключенным о предстоящем событии и тем самым не вызвали беспорядков[101].
Однако же возникает досадная заминка, причем по совершенно нелепой причине: дверь внутренней часовни дворца инквизиции решили украсить бронзовыми гвоздями. Стук молотков разносится по тюремным лабиринтам, предвещая недоброе. Из камеры в камеру летит тревожная весть: где-то поблизости строят эшафот. Среди узников начинается паника, одни срочно отказываются от своих показаний, другие в отчаянии спешат оклеветать исконных христиан, надеясь, что судьи не справятся с новым потоком подозреваемых и отпустят всех. Но трибунал настроен решительно: дату аутодафе не переносить и воздать по заслугам каждому. Инквизиторы трудятся не покладая рук.
139
Зажимая нос рукавом облачения, монах входит в зловонную камеру Франсиско, чтобы очередной раз попытаться уговорить осужденного покаяться. Пробыв там какое-то время, он возвращается и сообщает, что Мальдонадо да Сильва снова просит созвать заседание с участием квалификаторов из Общества Иисуса. Похоже, предчувствуя неминуемый конец, злостный упрямец все-таки решил сдаться.
— Неужели обещает отречься? — спрашивает Кастро дель Кастильо.
Доминиканец говорит, что узника терзают сомнения, и, если их удастся разрешить, он, возможно, вернется к истинной вере.
— Знакомая песенка, — качает головой Гайтан. — Хитрец просто хочет добиться отсрочки.
100
В письме от 18 мая 1639 года говорится: «В результате массовых конфискаций имущества, произведенных инквизицией, торговля ослабла и практически сошла на нет». —
101
В одном из докладов инквизиторы сообщают, что «негры родом из Гвинеи плутуют и помогают португальцам, поскольку знают их язык. Пишут записки лимонным соком и пользуются тюремной азбукой, в которой один удар — это первая буква алфавита, два — вторая и так далее. Они общаются с заключенными, а это явный признак пособничества». —