Нотариус скребет пером по бумаге, а Франсиско перечисляет свое имущество. Слова подсудимого непременно проверят на месте, составив подробную опись. Инквизиторы неукоснительно придерживаются правил. Если речь идет о защите веры, на людей полагаться никак нельзя.
Когда Мартин де Сальватьерра завершает процедуру, Франсиско с нарочитой наивностью спрашивает его:
— Могу ли я узнать, в чем меня обвиняют?
Вместо ответа комиссар лишь бросает на пленника беглый взгляд — удивленный и насмешливый одновременно. Нотариус сворачивает бумаги, и оба молча выходят. Негры под присмотром стражника убирают стол и стулья. Дверь снова захлопывается, ключ поворачивается в замке. С грохотом опускается крепкий засов.
В камере вновь воцаряются давящая темнота, безмолвие и холод.
14
Когда семейство Брисуэла покинуло Кордову, Франсиско сдружился с Лоренсо Вальдесом и стал его неразлучным спутником в самых захватывающих приключениях. Мальчик был единственным законнорожденным сыном капитана, но сколько бастардов наплодил в городе Вальдес-старший, никто точно не знал; дети некоторых мулаток и метисок отличались удивительным сходством с Лоренсо, у которого по левому крылу носа и до нижнего века растекалось бордовое родимое пятно. Люди сведущие объясняли эту отметину неким пищевым пристрастием появившимся у его мамаши во время беременности.
Парнишка имел неуравновешенный и задиристый нрав. Умел скакать через веревочку и вперед, и назад, хоть на корточках, хоть боком, хоть на одной ноге. Карабкался по деревьям как кот, мигом добираясь до самых тонких ветвей. Если ветка начинала предательски трещать, Лоренсо отпускал ее, делал сальто и цеплялся за другую. Он и Франсиско обучил прыгать через скакалку самыми немыслимыми способами. Вместе мальчики катали по улицам обруч, подгоняя его прутиком, забирались на высоченное рожковое дерево, которое росло у главной площади. Как-то раз монахи заметили рискованные прыжки озорников, испугались и велели немедленно спускаться на землю. Но друзья только залезли повыше, укрылись в густой кроне и вообразили себя невидимками. От подобного непослушания братья пришли в ярость и побежали жаловаться капитану Вальдесу. Тот выслушал их и, дабы успокоить, обещал задать сыну хорошую взбучку. Лоренсо отнесся к угрозам спокойно и потом рассказал Франсиско, что отец просто посоветовал ему оставить дерево в покое и за глаза посмеялся над монахами.
Капитана копейщиков в городе обожали, ненавидели и боялись, справедливо полагая, что от него можно ждать чего угодно. Давным-давно, еще в Испании, молодой Торибио Вальдес за какое-то оскорбление зарезал кузнеца и любил вспоминать, каким здоровенным был тот молотобоец и с какой силой нож вонзился ему под дых, как натекло целое море кровищи, в которое он и упал, призывая священника. А когда падре явился, кузнец уже только хрипел и отправился на тот свет без исповеди и покаяния, от горячей наковальни прямехонько в жаркую преисподнюю. Вальдес подсуетился и прибрал кузницу к рукам, хотя работой себя, разумеется, утруждать не собирался. Пусть ею мараются те, у кого в жилах нет голубой крови.
Он покинул родное селение, присоединившись к толпе бродяг, гулящих женщин и прочего сброда, которая двигалась по главной улице и в поисках лучшей жизни направлялась, как выяснилось, на войну против Фландрии. Вальдес смешался с солдатней, пролил немало крови и как-то даже пробрался во вражеский лагерь. И быстро открыл в себе призвание к ратному делу. Стал щеголять в мундире, освоил огнестрельное оружие. А потом сел на корабль и отправился сражаться с сарацинами. Научился управляться с парусами, заряжать пушки, брать суда на абордаж. Побывал в Венеции и добрался почти до самого Стамбула. У африканских берегов попал в плен и лишился трех пальцев на левой руке и одного на правой. Бежал, пробирался сначала берегом, потом морскими путями. Ел змей и пил воду из вонючих луж. Вернулся в Испанию весь в шрамах, озлобленный и с пустыми карманами. Не найдя богатства на Востоке, он решил попытать счастья в Перу и изъявил желание отплыть за океан немедленно, но очереди пришлось ждать целый год. Однако Вальдес времени даром не терял: прикончил еще двух человек, опять же за оскорбление чести и достоинства (в чем эти оскорбления состояли, он уже не помнил, да и какая разница, если все обиды смыты кровью). В один прекрасный день подошла его очередь, и будущий капитан копейщиков поспешил на борт. Корабль здорово потрепало в Атлантическом океане. У Портобелло судно потерпело крушение, и половина экипажа погибла.