В конце концов Торибио Вальдес все же попал в Лиму. Он жаждал поскорее набить золотом пустую мошну, но с удивлением обнаружил, что драгоценный металл на улицах не валяется. А потому принял решение участвовать в экспедициях — разведывательных или карательных, все равно, лишь бы побольше платили. Записался добровольцем, руководил операциями против отважного племени кальчаки и близко познакомился с коварными стрелами индейцев Чако. В награду за это губернатор произвел смельчака в капитаны копейщиков Кордовы, пожаловал дом, назначил адъютантов, дал рабов и вообще осыпал всевозможными милостями, как явными, так и тайными.
Поселившись на новом месте, Диего Нуньес да Сильва нанес визит Торибио Вальдесу и сообщил, что при необходимости готов оказывать врачебную помощь самому хозяину, его родным, адъютантам, а также индейцам и неграм, находящимся у него в собственности. Капитан копейщиков, нацепивший по такому случаю сапоги, шелковые рейтузы, парадный жилет и шпагу, церемонно поблагодарил гостя. Франсиско и Лоренсо, подслушивая за дверью, радостно переглянулись.
15
В Кордове было семь церквей. На центральной площади высился собор, а рядом с ним городской совет — так, словно церковная и светская власти мирно существовали бок о бок и не соперничали ни в чем. Кругом стояли высокие добротные дома, среди которых имелись и двухэтажные.
Свою оторванность от цивилизации жители города компенсировали заносчивостью и просто обожали бахвалиться знатным происхождением. Выглядело это весьма забавно: захудалые дворянчики и их супруги размахивали друг перед другом родословными, воображая себя перлами рода человеческого в краях, населенных индейским сбродом. Все свидетельства выглядели вполне правдоподобно, и никто не отваживался оспаривать их, боясь, как бы не изобличили его самого. Достоверных реестров не существовало, а состряпать какую-нибудь сомнительную грамоту не составляло труда. Мнимые аристократы по негласной договоренности охотно обходились без убедительных доказательств. Их буйная фантазия, подогретая амбициями, рисовала Кордову таким блестящим средоточием знати, что куда там Мадриду.
Пока миряне присваивали себе всевозможные титулы, монахи, не желая от них отставать, без устали укрепляли престиж своих обителей. Просторными комнатами для уединенных размышлений и обширными сельскохозяйственными угодьями могли похвастаться все три монастыря: доминиканцев, францисканцев и мерседариев. В последнем нашел прибежище брат Исидро Миранда, у которого за плечами было столько лет служения, что настоятель охотно принял его. Умудренность престарелого проповедника, миссионера и наставника могла благотворно повлиять на членов ордена, созданного для спасения христиан из лап кровожадных мавров и здесь, в Южной Америке, оказавшегося несколько не у дел, поскольку мавров не было ни одного, а наличествовали только индейцы.
Францисканская обитель, самая крупная из всех, как раз готовилась к приезду строгого и неподкупного монастырского ревизора, молва о святости которого катилась по всему вице-королевству. Этот праведник являлся безоружным в самые дикие племена, держа в руках лишь распятие и старенькую скрипку. Ему приписывали многочисленные чудеса. Был он так худ, что временами становился вовсе невидимым, но голосом обладал звучным. Звали его Франсиско Солано. Дон Диего как-то встречался с ним в городе Ла-Риохе.
И наконец, нельзя обойти вниманием солидный монастырь Святого Доминика, в котором жил брат Бартоломе Дельгадо, занимавший почетную должность комиссара инквизиции[17]. Этот монах неопределенного возраста был лыс и чрезвычайно грузен. Ткани, которая пошла на черно-белое одеяние, колыхавшееся вокруг необъятной фигуры, хватило бы на облачение для полудюжины келейников. Брат Бартоломе обращался с обитателями Кордовы ласково и любил заявляться в гости без приглашения. Иногда приходил к обеду, иногда — к ужину, а случалось, заглядывал, чтобы пожелать людям доброго утра, когда они садились завтракать, или доброй ночи, когда все уже собирались спать. Толстяк с улыбкой усаживался за стол, где стояло горячее, десерт или просто блюдо с фруктами, и старался не только набить свое ненасытное брюхо, но и завести приятный разговор. В том, что касалось занимательных и весьма продолжительных бесед, комиссар инквизиции слыл настоящим виртуозом.
17
Комиссар, уполномоченный представитель инквизиции в отдаленных городах и провинциях, облеченный всей полнотой инквизиторской власти. Комиссары назначались из числа священнослужителей и должны были иметь доход, соответствующий их почетной должности. —