– Отлично. Теперь забирайся на дерево и смотри в оба! Если что-нибудь зашевелится, стучи, свисти, ори.
Я подсадил его на нижний сук. Теперь хотя бы один из нас был в безопасности.
Начертить пентаграмму оказалось несложно, но зажигать черную свечу я не стал: прежде чем начинать, мне нужно было заиметь два-три различных вида оружия. На подъездной дорожке у дома обнаружились бричка без лошади и армейский грузовик с брезентовым верхом, должно быть, на них в поместье прибыла команда чистильщика. В кабине грузовика неподвижно сидел один из свежих гулей. Я осторожно забрался в кузов. Не может быть, чтобы у них с собой не было совсем никакого оружия! Мне удалось найти ракетницу – устройство экзотичное и комичное, рассчитанное как раз на тот случай, если магу сопровождения дали по балде, и упаковку осветительных ракет к ней. Еще имелась запасная канистра с маслом, все остальное полицейские унесли с собой. Ракетницу я взял, а масло потихоньку расплескал по всей машине – пропитанная топливом ткань превращалась в отличный фитиль. С одной ракетницей начинать бой против трех столетних гулей было как-то стремно, пришлось обойти дом по периметру в надежде найти что-то еще. На мое счастье, купленный хозяевами бочонок спирта слегка протекал, и мне удалось отыскать его в сарае по запаху – на улице смеркалось, времени до заката оставалось всего ничего. Я сделал три ходки, наполняя спиртом большие ведра и расставляя их вдоль дорожки, ведущей на скотный двор. Потом зарядил ракетницу, прочитал молитву и шмальнул ракетой по грузовику.
Свежий гуль, еще не вполне освоившийся в роли нежити, запаниковал и забыл, как открывается дверь кабины. Горел он долго и кричал почти как человек.
Трое матерых гулей появились стремительно. Если бы я не напрягал все чувства, мне не удалось бы от них убежать. Окатить самого шустрого мертвеца спиртом удалось только со второго раза. Уже вбегая на скотный двор, я сумел подпалить его из ракетницы. Загорелся он неожиданно хорошо, горел ярко и с фонтанами искр, что было очень кстати, поскольку в темноте я мог промахнуться мимо собственной пентаграммы. Дальше следовало действовать очень четко: третий гуль отставал от второго совсем не намного. Я запалил черную свечу и встал так, чтобы пентаграмма была между мной и монстрами, гуль попер напрямую через знак.
– Дангемахарус!
Ловушка захлопнулась. Плотный столб огня заполнил пентаграмму. Когда пламя опало, чудовище исчезло без следа. И черная свеча – тоже. Она выгорела разом, теперь пентаграмма стала совершенно бесполезной. Последний гуль остался целехонек: он был слишком далеко и пламя его не коснулось. Я развернулся и помчался к дереву (больше противопоставить нежитю мне было нечего), заранее понимая, что не добегу.
Положение спас пес-зомби, с утробным рычанием вцепившийся в филейную часть покойника. Вот и не верь после этого в добрые дела! Мы сидели на дереве вдвоем с пацаном и смотрели, как пес треплет мертвеца, эти двое друг друга стоили. Я напряженно думал, что делать: солнце почти село, а выяснять, на что эта нежить способна ночью, мне совершенно не хотелось.
– Вы ведь спасете маму? – осторожно спросил мальчик.
– Конечно! – привычно соврал я. – Дай только Макс его немного измотает.
Пес-зомби азартно напрыгивал на гуля.
– Макс? – с сомнением повторил мальчик. – Вообще-то его зовут Арчи.
– Мне неприятно тебе это говорить, малыш, но твой Арчи умер. Теперь он Макс. И если Макса кто-нибудь увидит, чистильщики меня убьют.
– Почему?! – не понял мальчик.
– А почему они позволили умереть всем этим людям? – резонно поинтересовался я. – Потому что не умеют контролировать потустороннюю силу! Уничтожать ее еще как-то могут, а контролировать – нет.
– А вы?
Сказать ему, что я делаю это впервые в жизни?
– А как же! Перед тобой самый могущественный некромант Ингерники! Тайное знание передается в нашей семье от отца к сыну уже тысячу лет. Естественно, мы используем его только для защиты людей от нежити.
Я задумался. Жизненно важно было увести отсюда пса-зомби – он служил доказательством моего преступления, никто не должен был его увидеть. Желательно было также уговорить мальчишку, чтобы он молчал.
– Послушай, давай договоримся. Отдай Макса мне! Я буду о нем очень хорошо заботиться. У него настоящий талант к охоте на гулей, обидно зарывать его в землю!
Парнишка колебался.
– Для того чтобы жить, ему постоянно надо подпитываться черной магией, а в ваших краях ее почти нет. Без некротического ритуала он проживет только до полнолуния.
Положение светил тут не имело значения, но звучала фраза хорошо.
– Ладно, – решился пацан, – я скажу ему, чтобы он шел с вами.
– Спасибо, парень! Вот увидишь, он станет героем.
Это если мы до рассвета доживем. Пока перспективы были смутные.
Нежити дрались в дальнем конце двора, у полуразвалившейся конюшни. Пес успешно ограничивал мобильность гуля, и это давало мне пространство для маневра. У меня оставалось еще одно ведро спирта и ракетница, валявшаяся где-то среди бурьяна. Я выждал, когда гуль повернется к дереву спиной, и улыбнулся мальчику:
– Ну я пошел! Удачи мне.
Ракетница нашлась быстро, но патроны куда-то просыпались, остался только тот, который я успел загнать в ствол. Ведро протекало, спирта осталось в нем чуть больше половины. Авось хватит! Приблизившись к сражающимся монстрам, я изловчился и выплеснул спирт на гуля. Мертвец резво попер на меня, но пес повис на нем, как шевелящийся рычащий якорь. Я отступил к дереву, скомандовал:
– Макс, фу! – и выстрелил в гуля из ракетницы практически в упор.
Он сгорел не сразу, а еще пару минут бегал за мной по двору, но это была уже агония. Когда все было кончено, я с благодарностью потрепал псу уши.
– Молодец, собака! Мы его сделали. Не слезай! – велел я мальчику. – Надо проверить, нет ли здесь еще кого. Пока я не вернусь, не вздумай спускаться на землю.
Мальчик кивнул. Это только в глупых сказках люди всегда делают все наоборот, а в реальности, оказавшись лицом к лицу со смертью, они становятся тихими и послушными.
Мы пошли на разведку вместе, тварь и черный маг. Пес-зомби бодро трусил впереди, тщательно принюхиваясь. Я был уверен, что гуля он заметит раньше меня. Грузовик уже догорал, сумерки перешли в ночь, но вокруг было тихо и спокойно – обычно именно этот покой свидетельствует о том, что опасность миновала. Я свинтил из подручных материалов факел, потому что понятия не имел, где искать лампы. Хозяева были зажиточные, у них имелся даже собственный электрогенератор (не на спирту, на масле), запустить его то ли забыли, то ли не успели. Я проверил контакты и перекинул рубильник – все работало. Во дворе загорелись лампочки, но в доме было темно. Это было нехорошо.
Я сказал псу:
– Сгоняй за саквояжем! – и начал осторожно обходить здание, заглядывая в окна. Нашлась моя трость, я чуть было не забыл про нее.
Через минуту раздалось пыхтение – пес-зомби нес сумку. Этот зверь начинал мне нравиться.
– Спрячься! – велел я ему. – Люди не должны тебя видеть. Встретимся у мотоцикла.
Он растворился в темноте.
Сначала я зажег свечу, но на ее запах никто не появился, только пес шуршал и сопел в кустах. Тогда я начал ходить вокруг дома и звать:
– Есть здесь кто живой?
Где-то через четверть часа в окне второго этажа мелькнуло бледное пятно:
– Кто там?
– Черного мага вызывали?
– Осторожно, мертвецы!
– Они в прошлом. Не помните, сколько их было-то?
В окне произошло шевеление, и ответил мне уже другой голос:
– В лес пошли двенадцать человек. Потом я видел семерых, но одного или двух мы смогли уничтожить.
– Сколько было старых?
– Трое.
– Тогда всё, что нам грозит, это пара свеженьких мертвяков, прячущихся по углам! Можно будет поискать их утром. Как в доме со светом?
– Вы уничтожили троих гоулов?!
Судя по знанию терминологии, это был один из чистильщиков. Гуль соотносится с гоулом, как болонка – с волкодавом. Гоулами называют древних и оттого сильных гулей. Я сдержал презрительную ухмылку – все равно бы чистильщик ее не разглядел.
– Да! Причем без особого напряжения. И еще одного из новых. Но у меня проблема с реактивами – на армию покойников я как-то не рассчитывал. Какой идиот их всех поднял?